– Вот бы найти что-то поприличнее… – размечталась девчонка о тряпках.
– Я бы не советовала, – Yoль отвечала поверх выменянной шубы – она штопала дыры и пришивала поверх нитяной сетки заплаты или пуговицы. Когда она спрашивала, как получается, Нат одобрительно угукал. Синтетическое чудовище могло быть старее всех шмоток с берега, но благодаря своей противоестественной природе сохранилось лучше всего.
В первые благополучные дни, когда ничего не лило с низкого неба и не наносило ветрами, Yoль была достаточно предусмотрительна, чтобы спасти все материалы, ценные именно широтой и длиной полотна: ковры, большие куски прорезиненного брезента, мешки и сумки. В пещере имелся прибор с множеством значков и стрелкой – водомерка проверяла по нему, когда стоит выходить наружу. Часто шли дожди. Повезло, что они не застали их на воде. Хотя подобное явление не должно было быть редкостью для водомерок. Нат предполагал, что им пришлось бы сидеть в каюте, изводя съестное в том виде, в каком оно было куплено. Определённо пребывание в пещере на твёрдой суше отличалось комфортом.
В полумраке алькова Ивuш играл с младшим Зонаса в чаепитие на подносе, установленном на тяжёлый бак. Оба сидели на обтянутых кусками ковровой дорожки кресельных рамах. Нат несколько раз странно на них смотрел, но мелких не прошибало. У обоих было по паре игрушек, изображающих диковинных существ древности, но они отчего-то носились с хрупким сервизом Yoль. Нат не хотел бы, чтобы малявки чего-нибудь отбили. Прошлым непогодливым вечером Yoль учила их делать пасту для склейки керамики, что на время заняло навязчивую Кеyлу. Девчонка набрала на волокушу кучу осколков и, собрав несколько блюд, теперь начала что-то здоровое, не похожее на посуду – на каменном полу уже лежал почти квадратный метр её поделки, заканчивать она всё не собиралась, а Нату не хотелось бы обращаться к ней за пастой, если его сорванец испортит сервиз Yoль…
– Yoль, – позвал Нат. – А ты отвезёшь нас домой?
– Нет, – не раздумывая отказалась маг.
После спасения из плена Узу четверо братьев оказались лишены самых элементарных личных вещей. Грубо схваченный за руки Нат мог только смотреть, как из карманов Ивuша, которого великан не только подвесил вниз головой, обхватив огромной лапой за лодыжку, но и потряхивал, вываливаются респиратор, гоглы, ножик, обеззараживающая таблетка… – эта картина с досадной регулярностью промелькивала в кошмарах старшего брата. Он беспомощно наблюдал, как его младшего трясут, как свежевыловленную рыбёшку, а из него сыпется заботливо раздобытое отцом…
Потом на всё это бестрепетно встала зелёная уродливая ступня, завёрнутая во что-то вроде грязного кулька – все эти вещи, заботливо подобранные в клане для будущих магов, Узу были не нужны. Узу – другие.
С тремя Зонаса случилось нечто подобное. Кeyла возле смолящего очага штопала прорехи в собственной одежде, мнительно обернувшись в цветастый когда-то плед, теперь почти белый от долгового пребывания на солнце. Угадывались ромбы, волны и королевские лилии.
Нат, фыркнув, демонстративно взялся за рубашонку Ивuша, настроенный просидеть над тряпками трёх братьев хоть до заката, но у Yoль была работа потоньше – маг крутила маленькие винтики, но чаще подпаивала неровности и стыки кончиком пальца, мастеря замену утраченным гоглам из разных стёклышек и полимеров, частью притащенных со свалки, частью заготовленных заранее в скособоченном ведёрке в нише пещеры. Ивuш торчал у неё над душой, алчно разглядывая богатство и лапая будущие линзы испачканными пальцами. Yoль не ругалась. Молча протирала следы мягкой тряпочкой, когда решала, какому стёклышку отправиться в поделку.
