И был еще пятый оборотень. Точнее, не оборотень, а…
— Ну когда мы уже приедем? — прозвучал капризный плаксивый голос.
…оборотница.
Расмус с силой потер лицо, стараясь заглушить раздражение. И как он только согласился взять ее с собой?
— Сорок три, — тихо прозвучало из угла, где, вытянув ноги, сидел Ларс.
Заняться было нечем, и он развлекался тем, что считал, сколько раз прозвучал этот вопрос.
Ингрид лежала на полу, закинув ноги на стену, и покачивала носками из стороны в сторону. После того как Лана ее отшлепала, словно маленькую, носит она теперь исключительно брюки.
— Мы прибудем в столицу до наступления вечера. Осталось недолго, — прозвучал спокойный голос Ройстона.
Хороший мужик. Рас не чувствовал от него неприязни, как от солдат в крепости. Лишь легкое напряжение, но оно и понятно. Он один третий день сидит почти взаперти с пятью оборотнями, ожидать от которых можно чего угодно.
А еще Ройстон обладал колоссальным терпением. Он невозмутимо отвечал на каждый вопрос Ингрид, словно тот был задан впервые. Рас его даже зауважал за это.
Также он в первый день пытался донести до них правила этикета, все существующие в империи титулы и формы обращения к ним. Они впятером внимательно слушали — первое развлечение за три недели как никак. Ну, полчаса точно. Потом остановили беднягу, ибо разбираться в хитросплетенной паутине желания не было. Ройстон согласился не продолжать лекцию, получив заверения, что как обращаться к императору и принцу они запомнили.
Уроки этикета тоже забросил после того, как все оборотни от скуки стали на стены лезть. Буквально. Ингрид в первый же день вылезла через окно на крышу и просидела там до вечера.
Злила она неимоверно. Рас успокаивал себя мыслями о том, что поступил правильно. Он постоянно прокручивал в голове их диалог. Ингрид никогда ему не нравилась, и он очень удивился, когда девушка подошла к нему и попросила взять с собой. И он бы посмеялся над ней и отправил домой, если бы она не показала свое отчаяние и разбитость.
— Пожалуйста, Расмус, — произнесла тогда Ингрид тихо и с надрывом, — я не могу здесь оставаться.
Не надо иметь много ума, чтобы понять, что именно стало причиной ее хандры. В тот момент Рас понял, что она действительно любила Видара. Пусть странно и по-своему, но любила или по крайней мере искренне так думала. И наблюдать за счастливой парой, вернувшейся с того света, ей было, понятно дело, тяжело.
Она раскрылась тогда, показав, как страдает, и он, наверняка на волне удивления, не иначе, согласился.
А потом вернулась обычная Ингрид.
— Когда мы приедем? — прозвучало плаксиво со стороны пола.
Рас выдохнул сквозь зубы.
— Сорок четыре, — тут же откликнулся Ларс.
— Осталось совсем немного. Сумерки не успеют опуститься, как мы достигнем города, — ответил Ройстон, казалось, в тысячный раз, а не сорок четвертый.
Чувствуя приближающийся нервный тик, Рас резко встал, хрустнув шеей.
Напряглись все. Особенно Ингрид.
Заметив это, он хмыкнул себе под нос и, схватив один из стульев, поставил его спинкой к открытому окну. Сев на него, он уставился на проплывающие мимо деревья и спиной почувствовал, как градус напряжения уходит.
Странная дорога и странный путь. Широкий каменный тракт, на котором и два таких монстрах на колесах спокойно разъедутся, был абсолютно пустым. За все время они не встретили ни кареты, ни повозки, ни даже простого всадника.
