— Я вижу, — забрала ее себе и погладила.
Представляю мысли девчонок, когда вернусь в общежитие. Наш зверинец разрастался в геометрической прогрессии: Ульянка привела кота, живое дерево, а в середине года обзавелась летучей мышью. Я приехала с рыбой, а через несколько месяцев мне и ведьме пришлось сосуществовать с новообращенной оборотницей. Клочья шерсти, повизгивание, вой на луну, мы многое испытали, пока она привыкала к новому состоянию. Теперь ракушка.
— Ладно, — я захотела одиночества и заодно допросить нового обитателя своей комнаты, — идите по своим делам. Не буду вас отвлекать.
— Мил, — напрягся Платон, — если ты на меня обиделась...
— Нет, я не обиделась. — Я знала, что они все за меня переживают, но настоящие эмоции будут прятать за шутками. — Просто устала и у меня новый друг.
Попрощавшись с ребятами, крепко захлопнув дверь, я вернулась к кровати, где расположилась гостья. Она в данный момент лежала, никаких признаков жизни не подавала, я даже подумала, что мне все привиделось. С другой стороны, массовые галлюцинации со мной и братьями никогда не приключались.
— Начнем со знакомства? — предложила я. — Меня зовут Мила Моревна, морская царевна, а ты...
— А я Амфитрита, морская королевна, — надменно представилась розовая ракушка.
Сколько высокоположенных дев в одной спальне собралось. Впору вместо кровати трон сооружать.
— Шучу, шучу, — странные звуки раздались в помещении, по-моему, она смеялась, похлопывая створками, — зови меня Трита, никакая я королевна, но ты бы видела свое лицо.
— Ладно, Трита, — я улыбнулась ей, когда первый шок прошел, взяла на руки и поднесла поближе, — расскажи, как ты в ларце с подарками оказалась. Может, ты домой хочешь вернуться?
Насколько мне было известно, подобные ей моллюски проживали большими дружными семействами. И у нас ее родственники водились, но были менее впечатляющими. Забудешься, проплывешь мимо морской ракушки, не поздороваешься, и на много верст их противные голоса раздаваться будут. Обзовут, проклянут и слухи каждая запустит.
Судя по характеру Триты, от Тридевятовских сородичей он почти ничем не отличалась. Хамила, язвила и гаденько шутила.
— Я? — возмутилась морская обитательница, — обратно в Средиземноморье? Не надо. Нас там много таких, одинаковых, а здесь я одна-единственная буду.
Кажется, мы с ней подружимся. Сама не любила следовать за толпой, хотя нет-нет, но подобным занималась.
— А как тебя Мореславский поймал? У них в княжестве принято будущим невестам ракушки дарить?
Свои мы берегли, но потому что проблем с ними не оберешься. Одну тронешь, остальные на все царство ославят. На одной конце длинной цепочки получишь прозвище обидное, а к концу последняя ракушка тебя в убийстве и лиходействе обвинит, потом передаст это дельфину или другой общительной рыбе. И заново этот круговорот завертится.
— Ммм, почти, — вопрос по душе ей не пришелся, но, заметив, что я не отстану и лишь ближе придвигаю к себе, она нехотя начала признаваться. — Нас в первую брачную ночь дарят обычно, — говорила она, — если жемчуг появится, значит, союз благословлен, и наследник родится.
От неожиданности я ее чуть не выронила. Я думала, что Марсель Андрианович настойчивый? Я ошиблась. Он хуже, он пер напролом словно медведь во время лесного пожара. Это она жемчужинку создаст, а после все княжество о беременности узнает?
— Ты чего молчишь? — забеспокоилась раковина.
