***
– Мы выберемся, сынок. Мама рядом, мама любит тебя и все у нас будет хорошо, я обещаю… – тихо шептала Марина, повторяя одни и те же слова из раза в раз, как хорошо заученную мантру. Со стороны выглядело так, будто она поет своему ребенку колыбельную, как и подметил майор.
Она усиленно раскачивалась, крепко держа на руках своего уже взрослого сына. По крайней мере, достаточно взрослого, чтобы не раскачивать его вот так, как младенца. Да, ей было тяжело, и у неё давно болела спина, а руки попросту отваливались от нагрузки, мышцы налились кислотой и забились, став каменными, как после тяжелой тренировки в зале. Все же сын весил больше тридцати килограмм, когда как сама Марина весила около пятидесяти и всегда считала себя хрупкой и слабой женщиной, неприспособленной к физическому труду. Да так оно и было на самом деле в той, в прошлой жизни – где она, а где эти самые физические нагрузки? В школе она не ходила на физкультуру из-за своей чрезмерной худобы, а уже во взрослой жизни до чертовой эпидемии, Марина не привыкла держать что-либо тяжелее машинки для маникюра. Но где этот небольшой приборчик, а где такой большой и такой взрослый – ее сын. Однако когда в голове появлялось хотя бы малейшая мысль – сдаться, Марина тут же отбрасывала ее и напоминала себе, что держит на руках свое дите. Она – мать и если не она, то ее сыну никто не поможет. Марина знала, что ее сын ждет ее помощи.
Поэтому она будет качать его дальше, качать ровно столько, сколько нужно, и пусть не разогнётся спина, пусть отвалятся руки. Все это неважно совсем и не имеет никакого значения, потому что Марина искренне думала и верила, что таким образом она проявляет свою материнскую заботу и любовь, а от раскачиваний мальчику становится легче. Чтобы сын почувствовал себя лучше – это все, чего хотела женщина сейчас и она бы без раздумий отдала за такой шанс все, что у неё есть. Даже всю себя без остатка.
– …мы выберемся, сынок. Мама рядом, мама любит тебя и все у нас будет хорошо… – твердила она, когда тело мальчика свела очередная жуткая конвульсия.
Тело ребенка снова изогнулось и ей пришлось удерживать сына руками, крепко обхватив, сцепив руки в замок, чтобы не дай бог неладное не почуяли мент и те, кто вместе с ним на другом краю крыши. Они все время смотрели на неё волчьими глазами. Смотрели на ее сына… как будто знали, что у сына начнутся эти жуткие приступы, как будто ждали их, чтобы расправиться с мальчиком. Они хотели крови и только искали повод, Марина чувствовала это слишком отчетливо. Как мать, она ощущала угрозу жизни своего дитя. Эти люди хотели забрать жизнь и не остановятся ни перед чем…
За прошедшую ночь приступы случились уже множество раз и Марина не нашла ничего лучше, чем порвать пакет из гипермаркета и перевязать сыну запястья и голени. Дико? Но зато это сработало достаточно эффективно, ограничив сына в движении. А как ещё, если она была не состоянии удержать ребёнка и он бился о крышу локтями, коленями и… ГОЛОВОЙ. На лбу его уже растеклась огромная гематома, которая налилась темно-синим и пугала одним только внешним видом. Конечно, она могла отдать ребенка Семену, он бы наверняка его удержал, но ее муж был явно не в себе и говорил откровенный бред, несколько раз предложив обратиться за помощью к этим людям на другой стороне крыши.
– У нас все хорошо, сынок, да? Вот так, тихонько, спокойненько, мой мальчик. Не бойся этих людей, мама защитит тебя, никто тебя не тронет, а ты выздоровеешь и все будет снова как прежде.
