– Это твоя семья! – с азартом кричала ей помолодевшая лет на тридцать Мариэтта Аркадьевна, пробиваясь сквозь взрывы шального хохота. – Смотри, – она начинала перечислять, показывая то на одну, то на другую ведьму, – Аграфена, Юрина, Моргана, Ольгуша, Стефания, Катарина, Литабель, Паулина…
Чем больше имен называла, тем более экзотическими они становились. Все потому, что прародительницы Малины когда-то пришли на север из земель нынешней Агломерации. Стоило матери махнуть рукой в направлении какой-нибудь ведьмы, та поворачивалась к малышке и расплывалась в приветливой улыбке. Хитрой, томной, колдовской, но добродушной, искренней. В ответ Малина изо всех сил махала ладошкой, пытаясь унять громко стучащее сердечко. Это ее семья! Большая, дружная, дерзкая. Почему у костра нет ни одного мужчины, Малина не задумывалась. Ее восторгало, что ведьм не смущала ни темнота подступающего леса, ни собственная нагота. Из-за того, что все танцевали, казалось, их было много. Несколько раз Малина начинала считать, но сбивалась. А, едва наткнувшись взглядом на одну из них, обо всем забывала. Эта ведьма кружилась чуть поодаль, поэтому всегда оставалась в тени. В отличие от остальных, ее движения были медленными. Вроде танец, а вроде и нет.
Во сне подходить к огню девочка не решалась. Стояла и зачарованно таращилась на дикие пляски из-под густых древесных веток. В одну из ночей она рассмотрела среди танцующих незнакомку. Женщину, девушку или дитя, определить никак не удавалось. В огненных всполохах костра ее внешность колыхалась и менялась, как в отражении реки. Все, что получилось выхватить, это серебристые нити в волосах, глаза цвета молодой листвы и алые губы, сиявшие ярче пламени.
– Праматерь! Праматерь! – восторженно верещала Малина, делая робкий шажок в ее сторону. Жаждала хоть на миг дотронуться до той, что даровала ведьмам силу.
Незнакомка заливалась смехом и мотала головой.
– Не угадала! Не угадала!
Малина недоумевала.
– Тогда кто же ты, кто?
Вместо ответа та манила девочку к огню и повелительно приказывала:
– Перепрыгни – узнаешь!
Малышка боязливо отступала. Женщины ее семьи визжали и прыгали через костер снова и снова, лишь Малина не желала, чтобы пламя облизало ей пятки.
– Перепрыгни! – опять приказывала незнакомка.
Малина не двигалась с места. Чувствовала силу, идущую от той. Притяжение, похожее на щекотку и канат одновременно. Давление, отдающее легкой болью над переносицей. Безымянная ведьма словно хотела втолкнуть в Малину что-то. Поместить, как в кувшин. Посадить, как в горшок. Оба сосуда оказались плотно затворены, и открывать их зеленоглазой кудеснице Малина не спешила. Невиданное упрямство пересиливало все, даже страх перед необузданной мощью, что плыла к Малине прямо по воздуху. Окутывала детскую макушку, целовала голые плечики, покусывала за пухлые щечки. Страшного незнакомка не делала, но девочка каменела, точно статуя, сквозь которую чужая воля пробиться не могла.
– Ничего, однажды! – улыбалась зеленоглазая, теряясь в толпе.
Повзрослев, Малина так и не поняла, кем была та ведьма, но догадалась, что означал прыжок через огонь. Хорошо, в детстве ей хватило ума не поддаться сонному мороку и удержаться. Может, магия в ней потому дремала так долго? И к лучшему! Становиться той, кто врет собственной дочери, говоря, что отец умер молодым, она не хотела. Даже сейчас, когда сила все же проснулась.
