Она горько улыбнулась.
– Один-единственный раз, несколько месяцев спустя, Яра в споре упомянула имя Гайи. Нерон подошел к ней и сжал ей горло. Сестре не хватало воздуха, она покраснела, но он все равно не ослабил хватку. Ни слова не сказал. В его глазах была только тьма. Самая глубокая ночь. Наш отец успел вмешаться, чтобы предотвратить худшее. С этого момента я поняла, что потеряла его навсегда.
Мурашки расползлись по моим рукам.
– Значит, он изменился после того, как его заставили перестать общаться с Гайей? Известно ли, что произошло той ночью, прежде чем он отгородился ото всех? Нерон пытался связаться с Гайей? – наморщив лоб, спросила я.
Эль покачала головой.
– Не знаю. Он сам отправился в психиатрическую больницу и прошел конверсионную терапию, чтобы излечиться от своих грехов. Как будто любовь – это то, от чего нужно лечиться! Я так и не простила своим родителям того, что они из него сделали. Омилия… Ладно, она полна выжженных мозгами, одержимых властью идиотов, но наши родители? Когда Нерон рассказал им о своей любви к Гайе, они и глазом не моргнули, побежали к старейшинам, чтобы открыть им грязную тайну Нерона.
– Ваши родители предали Гайю и Нерона? – прошептала Дария.
Эль ответила на ее взгляд, полный подавленной ярости, затем посмотрела на меня.
– Теперь ты понимаешь, почему я рада, что Эвелин выросла со мной, и я, насколько могла, пыталась уберечь ее от этого обмана? Взгляды Омилии не просто глупы и презрительны – они сделали монстра из располагающего к себе молодого человека.
С каждой следующей фразой во мне растекалась жгучая жалость. Или это был гнев? Беспомощность?
Прежде чем я смогла верно сформулировать свои мысли, которые заставили мое тело дрожать, образ горящей квартиры проник в мое сознание. За ним последовали мои приемные родители на кладбище. И мои настоящие, под землей.
– Мы должны остановить его, – услышала я свой хриплый голос. – Должны освободить моих родителей и убедиться, что этот проклятый город узнает правду.
К моему удивлению, на лице Ариэль появилась мрачная улыбка.
– Да, дорогая. Мы должны это сделать.
Она встала, выпустила кошку и пошла обратно к плите, где принялась разливать питье по трем чашкам.
Я повернулась к Дарии. Она удрученно смотрела в пол. Как раз в тот момент, когда я хотела заговорить, раздался звонок ее телефона. Она вытащила его из кармана и ответила.
– Нейт? Что стряслось?
Прерывистые звуки проникали через динамик. Громкое дыхание… Или рыдания.
– Успокойся. Расскажи мне с самого начала.
Мое тело мгновенно пришло в боевую готовность. Было достаточно странно, что Дария взяла на себя разумную, рассудительную роль. Еще более нетипичным было то, что у Нейта, вероятно, сдали нервы.
Я пододвинула свой табурет поближе к Дарии и наклонилась к ней.
– Что случилось? – беззвучно спросила я, но она была слишком отвлечена, чтобы обращать на меня внимание.
– И куда они его забрали? – настойчиво спросила она, теперь уже не так спокойно.
Осознание вины мгновенно поразило меня. Я прикусила губу, пока боль не заглушила все. Прежде чем поняла, что делаю, я вырвала у нее телефон из рук.
– Нейт? Что случилось? Что с Каспером?
На мгновение на другом конце провода воцарилась тишина, затем раздался кашель.
– Охранники узнали Каспера и Уилла. Они… Они только что были в Омилии и сообщили об этом моей матери. Они уже были у вас?
Черт, черт, черт. Я не хотела думать о Уилле. И особенно потому, что именно я была причиной этой катастрофы.
