Маландрао Салчитанчи - страница 7

«Гибсон» расслабленно вытянул ноги и задумался. Мы с ним будто погрузились в уютное пространство, в котором можно предаться воспоминаниям и обменяться опытом. Он заметил:

– Страх – это взаимоотношения с самим собой. Расширяя горизонты своей психики, ты получаешь возможность контролировать свои чувства, в том числе страх. А вот доказывать другим, что ты не боишься, – это совсем другое.

– Вы меня правильно поняли! Если я начну доказывать кому-то, что лучше его, то всегда буду в проигрыше! Потому что всегда найдется тот, кто будет лучше и бесстрашнее меня.

Воздух салона заполнил собой мягкий, успокаивающий гул – знак того, что полет шел гладко, как по маслу. Пассажиры, казалось, забыли о недавнем тревожном инциденте. Даже юная девушка, у которой ранее захватило дыхание от страха, теперь живо общалась с соседкой. Они мечтали о будущем: девушка говорила о крупной международной компании, открывшей филиал в Бразилии, куда ее пригласили.

Мой взгляд устремился в иллюминатор, где открывалась сцена несравненной красоты: ярко-синее небо с белыми облаками, словно бескрайний пушистый ковер, по которому плыла, как призрак, тень нашего «Боинга». В одном месте белый настил был протерт, и через дымку просматривались очертания какого-то города, больше похожего на архитектурный макет. Солнце дополняло великолепную картину, покрывая золотом края облачных просторов.

Небо обернулось бескрайним омутом, в который погружаешься целиком, позволяя легкому муссону унести далеко все тревоги и заботы. Мое сознание, словно птица, парило по небесному полотну, неспешно и грациозно среди облаков. Время замирает – в такие моменты начинаешь улавливать особые смыслы. Да, продлить жизнь можно, и ее все равно будет недостаточно. Нужно ловить момент и наслаждаться каждой миллисекундой; не торопиться, не бежать, а проживать отведенное время размеренно и вдумчиво, получая удовольствие от каждого мгновения.

– Высота… Она всегда забирает мое дыхание, – тихо выдохнул я, ощущая, как солнечные лучи пробиваются сквозь иллюминатор, обливая меня золотым светом.

– Высота дарит нам безудержную свободу, – сосед мечтательно откинулся в кресле. – Каждый раз это чувство захватывает меня, когда прыгаю с высоты!

– Прыгаете? – чуть не вскрикнул я. – И чем конкретно увлекаетесь, если не секрет? – этот «дед», которому все меньше подходило это определение, не переставал меня удивлять!

– В свое время перепробовал все: роуп– и банджи-джампинг, прыжки с парашютом, а точнее фри-флай и фристайл. Вот только не добрался еще до банзай-парашютизма. Но еще не вечер!

– Согласен, есть в этом особый кайф! – ответил я, погружаясь в воспоминания. – Я попробовал банджи-джампинг впервые в Пекине. Незабываемое ощущение: стоишь в шаге от бездны, изучая асфальтовую площадку внизу, которая кажется совсем крохотной, и от страха у тебя перехватывает дыхание: ведь еще секунда – и ты рухнешь вниз. Странно, вроде бы теряешь привычную опору, несешься так, что свистит в ушах, думаешь, что вот-вот разобьешься насмерть об асфальт. Но… в это же мгновение живешь полной жизнью!

От этих воспоминаний мне стало жарко, я закатал рукава рубашки и тоже попросил у стюардессы воды. Общение с единомышленником увлекло меня, как цунами.

– Первый прыжок – самый яркий по эмоциям! – подтвердил «Гибсон».

– Я был такого же мнения, пока однажды не прыгнул с тарзанки два раза подряд, – в запале воскликнул я. – Именно второй прыжок стал для меня салютом незабываемых ощущений!