Он постучал снова.
Шарканье ног. Пауза. Было около девяти вечера. Наверное, Ава О’Брайан сейчас смотрит в глазок. Уайлд ждал. Секундой позже звякнула дверная цепочка. Ручка двери повернулась.
– Уайлд?
На Аве был длинный махровый халат. Уайлд знал этот халат. Даже надевал его.
– Можно войти на минутку? – Он вгляделся в ее лицо: рада она ему или не рада? Хотя какая разница? Похоже, эмоции смешанные. То ли удивление, то ли радость. И что-то еще, а что – непонятно.
– Сейчас?
Он не потрудился ответить.
Ава подалась вперед, заглянула ему в глаза и шепнула:
– Уайлд, я не одна.
Ах вот оно что! Теперь понятно.
Лицо ее смягчилось.
– Ох, Уайлд, – сказала она чересчур ласково. – Ну почему именно сегодня?
Может, не стоило к ней приходить. Может, было бы лучше, если бы к ней зашла Хестер.
– Я насчет Наоми Пайн, – сказал он.
Аве стало интересно. Она оглянулась, вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь.
– Насчет Наоми? С ней что-то случилось?
– Она пропала.
– То есть как это – пропала?
– Она твоя ученица, верно?
– Вроде того.
– Вроде того? Поясни.
– Сперва ты поясни. Что значит «пропала»?
– Ты заметила, что она не ходит в школу?
– Решила, что она приболела. – Ава поплотнее запахнула махровый халат. – Ничего не понимаю. Почему ты спрашиваешь про Наоми?
– Пытаюсь ее найти.
– Но почему? – Уайлд не ответил, и Ава продолжила: – С отцом ее разговаривал?
– Мой коллега разговаривал. – Так проще, чем объяснять про Хестер.
– И что?
– Отец говорит, что Наоми в гостях у матери.
– Так и сказал?
– Да.
– Наоми давно уже не общается с матерью. – Теперь Ава встревожилась по-настоящему.
– Да, мы в курсе.
– А ко мне почему пришел?
– Кое-кто, – так снова проще, – сказал, что вы с ней дружите.
– Все равно ничего не понимаю. Почему ты ищешь Наоми? Тебя кто-то нанял?
– Нет. Попросили об услуге.
– Кто попросил?
– Не могу сказать. Ты не знаешь, где ее искать?
Дверь у нее за спиной отворилась. В проеме возник здоровенный мужчина с очень длинной бородой. Он посмотрел на Аву, на Уайлда и сказал:
– Привет.
– Привет, – отозвался Уайлд.
Бородач снова посмотрел на Аву:
– Я, пожалуй, пойду.
– Не спеши, – сказал Уайлд. – Я ненадолго.
Бородач еще раз посмотрел на Аву. Затем кивнул, словно прочел ответ у нее на лице, и спросил:
– В следующий раз?
– Да, конечно.
Бородач поцеловал ее в щеку, хлопнул Уайлда по спине и неторопливо спустился с крыльца. Забрался в «GMC Террейн», сдал назад и помахал на прощание рукой. Уайлд повернулся к Аве и задумался, не стоит ли извиниться. Ава отмахнулась:
– Заходи.
Уайлд сел на тот же красный диван, где они с Авой впервые поцеловались, и обшарил комнату быстрым взглядом. С тех пор как он провел здесь три дня, в комнате почти ничего не изменилось. На стенах появились две новые картины, висели они почти ровно: акварель с изображением измученного лица и написанный маслом пейзаж. Гора Хувенкопф, недалеко отсюда.
– Твои работы? – спросил он.
Ава помотала головой:
– Учеников.
Уайлд так и думал. Ава не любила показывать свои картины. «Это личное, – однажды ответила она на его вопрос. – В них слишком много от меня. И все недостатки сразу бросаются в глаза».
– Не Наоми рисовала?
– Нет, – сказала Ава. – Но ты давай, не стесняйся.
– В смысле?
– Поправь их. – Она показала на стену. – Я же знаю, что у тебя руки чешутся.
Ночами, когда Ава спала, Уайлд ходил по дому со строительным уровнем и проверял, ровно ли висят картины. На стенах его жилища не было картин – и по этой причине тоже.
