– Так это не мы, а хохлы всю бодягу с «разводом» замутили, – прозвучал уныло голос брата. – Донбасс громят, Россию помоями полощат. Не знаю, как вы там у себя в Оренбурге, но мы здесь хлопцев-бандеровцев больше братьями не считаем.
Выслушав Валерку, Дима задумался над его словами. Подкравшийся сон быстро сморил его, но мальчик хорошо запомнил, что говорил ему брат.
Дополов грядку, Дима отвлёкся от размышлений, перешёл на другую. И в это время бабушка позвала всех к столу, от которого лёгкий ветерок подхватывал вкуснейшие ароматы, разнося их по двору…
***
Корсак открыл глаза лишь после третьей пощёчины, которую безжалостно нанёс ему мужчина в камуфлированной форме.
– Эй, «команданте», ты чего это дрыхнешь, сидя за столом? – спросил мужчина, левой рукой приглаживая пышные усы.
– Что?.. Это ты, Игнат? – бестолково уставился на него Корсак и перевёл взгляд на ухмыляющегося в дверном проёме другого мужчину с лысой головой: – И ты, Богдан, тоже здесь?
– Здесь мы оба, – сделавшись серьёзным, сказал усатый. – И Перебзяк Игнат, то бишь я, и Вислогузов Богдан, то есть он, – Перебзяк кивнул на лысого. – Мы вот прибыли ровно в восемь, как тобой было велено, а ты дрыхнешь и в ус не дуешь. Может, мы зря прикатили в такую рань, и ты поменял свою «стратегию»?
– С-стратегию? Какую? – медленно приходя в себя, поморщился Корсак. – О чём вы тут трепетесь?
– Как это о чём? – приближаясь к столу, язвительно осклабился Вислогузов. – А не ты ли приказал нам забрать в это время детей, вывезти их подальше от посёлка, свернуть им шеи и закопать?
– Мы ещё вчера вечером им одну большую и глубокую могилу вырыли, – присел на табуретку Перебзяк. – И что же получается? Мы зря всё это сделали? Приехали сегодня в назначенное тобой время, а детей в хате нет, и сам дрыхнешь без задних ног. Как всё это понимать прикажешь, кошевой?
– Ты, нажрался что ли вчерась горилки, Корсак? – противно улыбаясь, полюбопытствовал Вислогузов. – У тебя вид, будто ты уже в недельном запое?
– Э-э-эй, о чём ты мелешь, яйцеголовый? – рассердился Корсак и протёр кулаками глаза. – Я вообще не пью, если у тебя не отшибло память. – Он с задумчивым видом осмотрел стол и тут же вскочил, дико вращая глазами: – А ноутбук где? Куда вы дели мой компьютор, собаки?
Айдаровцы недоумённо переглянулись.
– Здесь всё как было, так и есть, – сказал Перебзяк, пожимая плечами.
– А вошли мы минут десять назад, – добавил Вислогузов.
– Чего вы мне лжёте?! – закричал окончательно вышедший из себя Корсак. С перекошенным от ярости лицом он потянулся рукой к кобуре, но, не обнаружив в ней пистолета, на мгновение растерялся.
Выдвинув ящик стола, он пошарил в нём рукой, но безуспешно. Корсак метнулся к стоявшему в углу сейфу, но тот оказался закрытым.
– Тащите ко мне сюда детей и эту жирную свинью Марыську! – процедил он сквозь зубы, исподлобья глядя на айдаровцев. – Вам не придётся сворачивать им шеи, я лично сам, в этой комнате, собственноручно удавлю их!
Айдаровцы снова переглянулись.
– Боюсь, что задавать вопросов в этой хате некому, – пожимая плечами, сообщил Перебзяк. – Марыська вместе со своей чокнутой старухой мамашей валяются в кухне на полу в полной отключке. Обе так храпят, что стёкла сотрясаются в рамах.
– Мальцов в комнате тоже нет, – как только замолчал Перебзяк, продолжил Вислогузов, вытирая платочком вспотевшую лысину. – Замок изнутри разворочен штырём, дверь распахнута настежь и в комнате никого. Можешь лично удостовериться, если нам не веришь.
