Лесь покосился на спящего Корсака, и его взгляд остановился на обнажённой шее, на том месте, в которое нужно нанести смертельный удар.
– Если взять чуть левее и вонзить нож, клинок беспрепятственно войдёт в тело, – прошептал он, вспомнив урок, который получил от одного паренька ещё в киевском приёмнике-распределителе, куда был водворён полицейскими после очередного побега из детдома. – Нож войдёт как по маслу, если точно ударить. Ещё чуток влево или вправо, сразу облом, а если сюда…
Взяв нож обеими руками, Лесь занёс его над головой и замер. В его голове не было ни сомнений, ни сожаления.
И в тот момент, когда он, набрав в лёгкие побольше воздуха готовился вонзить нож в Корсака, дверь открылась и в комнату заглянула Марыся. Увидев его, женщина вскрикнула и, вытаращив глаза, зажала рот ладонями.
Лесь опустил руки.
– Ты что, с ума сошёл? – сцепив в отчаянии пальцы, прошептала Марыся. – Ты только что чуть человека не убил?
– Не человека, а животное, – огрызнулся в сердцах Лесь. – Он готовился убить меня и девочек, так почему я его пощадить должен?
– Хотя бы потому, что ты не зверь, как он, а мальчик, – всхлипнула Марыся. – Его пусть Бог накажет, а ты… Ты не должен начинать свою жизнь с убийства. Ты же ещё ребёнок!
– Нет, я не ребёнок и давно уже, – вздохнул мальчик, засовывая за брючной пояс нож и беря стоявшую в углу большую сумку. – У меня не было детства. Я сразу взрослым стал, как родился.
– Ну-ну, выходи давай, – справившись со слезами, сказала Марыся. – Девочки уже собрались, и вам уходить пора.
– Сейчас, только кое-что сделаю, – поморщился Лесь, укладывая в сумку ноутбук и стопку исписанной бумаги.
– Господи, а это тебе зачем? – удивилась Марыся. – Разве тебя не учили, что брать чужое нехорошо?
– Учили, но недоучили, – буркнул Лесь, ощупывая карманы спящего Корсака. – А ещё я хорошо усвоил, что если сам о себе не позаботишься, то подохнешь с голода.
– Но-о-о… я дам вам денег? – занервничала женщина, с ужасом наблюдая, как мальчик освобождает карманы её квартиранта.
– Те деньги, которые ты собираешься нам дать, себе оставь, – сказал Лесь, бросая туго набитый бумажник в сумку. – Я уже знаю, как вы бедно живёте. – Нащупав под мышкой Корсака подплечную кобуру с пистолетом, он усмехнулся: – А теперь уходим, тётя Марыся. Давай выводи девочек, а я следом.
– А его ты не тронешь? – недоверчиво посмотрела на него женщина.
– Нет, пусть радуется, что ты спасла его от смерти, – расстегивая кобуру, сказал Лесь. – И не тронул я его потому, что о тебе подумал. Убей я его, и тебе тогда не жить, тётя Марыся. А теперь, когда нас проводишь, выпей снотворное и усни. Пусть те, кто приедет за нами утром, про твою помощь в нашем бегстве даже не подумают.
Женщина сокрушённо вздохнула, пожала плечами и вышла из комнаты.
Лесь тут же выхватил из кобуры Корсака пистолет, бросил его в сумку, открыл настежь окно и, набросив сумку на плечо, поспешил к выходу.
