Разлить тесто по вафельным стаканчикам (по 45 г). Выпекать вафельные стаканчики с тестом в духовке при температуре 150 градусов 30 минут. Дать остыть, сделать отверстие для крема в центре. Можно использовать нож для удаления сердцевины яблок диаметром 2 см.
Шаг 2. Варим крем
Сливки, молоко и ванилин довести до кипения. Сухие ингредиенты соединить в отдельной емкости и добавить к ним яйцо, тщательно перемешать. Молочную смесь постепенно влить в яичную, также перемешать и вернуть на огонь, довести до кипения и уваривать, помешивая, в течение 1 минуты. Полученный заварной крем пропустить через сито, пробить блендером. Добавить вареное сгущенное молоко, тщательно перемешать. Накрыть пищевой пленкой и охлаждать 4–6 часов.
Шаг 3. Готовим крем-чиз
Сливочное масло с сахарной пудрой и ванилином смешать в миксере до побеления и пышности. Добавить творожный сыр и еще раз перемешать. Залить в силиконовую форму (полусферу) крем-чиз, постучать формой об стол, чтобы он «уселся», убрать излишки кулинарной лопаткой и заморозить.
Шаг 4. Собираем пирожное
Заполнить отверстие в вафельном стаканчике заварным сгущенным кремом. Сверху поставить замороженную полусферу из крем-чиза. Убрать в холодильник на 4 часа для разморозки полусферы.
Папа был строг и справедлив. Мягкость сердца выдавала его любовь к мороженому. У папы мог быть пустой холодильник, но мороженое было всегда.
Еврейская бабушка Берта – единственная из всех моих бабушек и дедушек, с кем я встретилась в земном мире. Несмотря на нашу короткую историю на двоих (ее не стало, когда мне было шесть), я запомнила Берту на всю жизнь.
Ее внешний образ немного размыт в моих воспоминаниях, но крепко впечатался ощущениями и запахами. Я не помню голоса, но помню, что она была старенькой, плотной и очень строгой. Из-за того, что мама была не еврейкой, бабушка не пускала ее на порог квартиры, пока не появилась я.
Ее слово – закон, спорить было невозможно, и я просто подчинялась всему, что она говорит. Спать днем – значит, спать днем.
Бабушка была единственным настолько взрослым человеком в моей детской жизни. Я как будто чувствовала ее старость и где-то глубоко внутри понимала, что наш совместный путь не будет долгим. Это делало меня мягкой и снисходительной, помогало любить ее особенно сильно.
Главное воспоминание, связанное с бабушкой, – ее квартира на «Щелковской». Здесь всё настолько отличалось от однообразного советского быта, что я до сих пор помню каждую мелочь.
В квартире всегда чисто и почти празднично. В коридоре висит винтажная лампа в форме фонаря, окруженная металлическими вензелями. От нее исходит приглушенный, немного с желтизной, свет. Первым делом по приходе нужно идти в ванную мыть руки. Простой кафель, тазы с замоченным бельем, хозяйственное мыло в железной мыльнице – неизменный атрибут дома. Им стирают вещи, моют руки и даже голову. Но к приходу гостей достается всё дорогое. Ароматное мыло в бумажной упаковке – только на особый случай. Берта ходит в простом шелковом халате в мелкий цветочек, но никогда не снимает кольца с бриллиантом – подарка дедушки.
Высокая бабушкина кровать пахнет накрахмаленными простынями. Я маленькая, мне непросто забираться на нее. В попытках уснуть изучаю старинный сервант, оттуда с гордостью и важностью на меня поглядывают два больших фарфоровых попугая и один орел – я чувствую легкую тревогу от их строгого взгляда.
