Скелетики нырнули мне за пазуху, вцепившись крохотными пальчиками в резинку панталон. Кто-то из них не рассчитал силу и больно царапнул фалангой пальца по коже.
— Цыть! — Я шлёпнула ладонью по животу требуя аккуратности. — Держитесь крепко. На отмену призыва нет времени.
Говорить о том, что отмена призыва в боевых условиях, да ещё под гнётом освещённых цепей была почти невозможной — я не стала. А то ведь найдут, как потом использовать эту информацию и непременно начнут торговаться.
Прижимаясь к земле, и почти уткнувшись носом и грудью в слякоть, я ползла в сторону от единственных ворот трущобной стены. Толстые, щербатые и давно потерявшие первоначальный вид, стены возвышались почти на три человеческих роста, отрезая сидевших за ней от света и свежего воздуха. Никто из тех, кто здесь родился, не знал как выглядят люди по ту сторону заклеймённого магией камня.
Трущобные рождались, жили и умирали исключительно в пределах выделенной для этого территории. Будь на то моя воля, я бы всех отсюда выпустила и сожгла бы к чертям древнюю человеческую свалку.
Но я была всего лишь ущербной беглянкой, не имеющей ни сил, ни средств для спасения кого-то, кроме себя.
— Чёрт!
Я застыла у тёмного, дышащего парами гниющего мусора, туннеля.
Вероятно, прямо сейчас я смогу убежать. Я снова спрячусь, найду убежище на ближайшие пару лет и буду влачить жалкое подобие жизни, тогда, как те, кто этого недостоин, будут пировать на празднествах и выкидывать из окон горсти ненужных монет.
А что будет с ними?
Сможет ли Мая выйти за ворота и найти дочь, если я убегу? Каковыми бы ни были условия сделки, без моей поимки её никто не выпустит, и тогда предательство, выжигающее её душу, будет напрасным. Синеволосый мальчик, отдавший мне долг, вернётся ли живым и здоровым после того, как открыто помешал конвоировать разыскиваемую некромантку?
Если императрицу так припёрло, что она даже расщедрилась на два слитка золота, то здесь перевернут всё вверх дном. Перебьют и сожгут остатки ненужных людей.
Святой отец на убийство не пойдёт, но наверняка запретит тем оставшимся храмовникам, для кого служение было не пустым звуком, приходить сюда и лечить самые страшные болезни. И тогда, не ровен час, новая волна чумы пройдёт по этим кварталам.
— Да чёрт же! — Я стукнула кулаком по деревяшке, скрывающей проход в туннель, и тонкой струйкой выдохнула скопившийся в сердце гнев. — Это мне ещё аукнется. Точно аукнется.
Нищее милосердие не может быть благородным по определению.
Если уж и спасать, то всех.
Щёлкнув ногтями снятую с руки блоху, я бросила короткий и полный ненависти взгляд на стену, и что есть силы побежала в обратную сторону.
— Внимание! — орала я, перепрыгивая через поверженных крысами паладинов и остатки нежити. — Только здесь и только сейчас у вас есть возможность получить в свою коллекцию настоящую некромантку! — Я запрыгнула на подъёмник и сбросив мешок с камнями вниз, полетела вверх — к краю стены. — Поторапливайтесь! За того, кто поймает меня первым я замолвлю словечко перед Её Величеством и святым отцом!
Народ вскинул головы и с недоумением взирал на то, как маленькая и вёрткая некромантка лезла на стену, горланя во всю силу лёгких.
А что ещё я могла придумать?
Нужно было как можно быстрее вывести отсюда всех солдат: и храмовых, и имперских.
— Эй! Ты чего удумала?! Слезай сейчас же! — Один из имперских рыцарей скинул с головы шлем и отчаянно махал мне руками. — Не лезь туда, дура!
