Женщину, служащую в Учреждении, видно издалека. Она подтянута, неброско одета и еще более неброско причесана, но главное ее отличие от всех остальных дам, – государственное выражение лица. Сразу видно: эту женщину обуревают не мысли о новом рецепте борща, или, скажем, о подозрительной эсэмэске в телефоне мужа. Ее думы – о больших задачах, стоящих перед Учреждением, и о том, как эти задачи решить. От этого на лбу у таких женщин прорезается особая, Государственная Складка.
И даже если однажды придет такая дама к пластическому хирургу, ни за что не позволит она убрать Особую Складку, этот бесспорный след правильного хода мысли. И правильно сделает. Говорят, одна Руководящая Женщина после непродуманного хирургического вмешательства даже Потеряла Доверие Вышестоящей Инстанции, и для Возвращения Доверия ей пришлось вернуть Складку на место, причем на этот раз – за свой счет!..
…До Большой Карьеры и Государственной Складки, а тем более до Доверия Инстанций Зиночке было далеко. Она трудилась в Отделе Входящих всего год. Зиночка была маленькая и худенькая, и Начальница Отдела, Мальвина Бархударовна, звала ее просто – «девочка».
– Девочка, найди-ка письмо за номером 136/67/998-В, – просила Мальвина Бархударовна.
– Сейчас – мгновенно отзывалась Зиночка, и через минуту письмо лежало на руководящем столе.
– Девочка, включи чайник, кофейку хочется, – просила Мальвина Бархударовна.
И уже через три минуты перед начальницей исходила вкусным паром чашка кофе.
– Вот все бы так работали, – говорила Мальвина Бархударовна, – давно бы коммунизм наступил. Или даже капитализм…
Работы у Зиночки было много. Она приносила почту, раскладывала по папкам и подшивала входящие письма, относила письма на подпись в Канцелярию, а однажды принесла письмо прямо в Приемную Генерального Начальника!
Словом, девочка росла.
В личной жизни у Зиночки ничего особенного не происходило. Институтские подружки как-то разом повыходили замуж, родили детишек, и созванивались с Зиночкой только для того, чтобы поздравить ее с Новым годом. Не было у Зиночки и молодого человека, – если, конечно, не считать молодым человеком пятидесятилетнего Семена Викторовича, лысого женатого доцента, изредка – но все реже и реже, – остававшегося у Зиночки на ночь. Потом доцент исчез навсегда, в пустой квартире Зиночку никто не ждал, и она отдалась работе. Зиночка приходила в Отдел первой, уходила последней, аккуратно выполняла все команды Мальвины Бархударовны, и числилась в ее любимицах.
Конец ознакомительного фрагмента.
