Около мусорного ящика стоял бомж и рылся в отбросах. Дима на минуту остановился и, глянув на этого «человека», задумался.
Почему люди становятся вот такими – грязными оборванцами, питающимися объедками, ночующими невесть где?
Но тут же, его мысли улетели далеко вперёд, где он шёл рядом с Оксаной, мысленно целуя её красивые губы.
Дома Дима улыбался сам себе, за ужином мама несколько раз переспрашивала его, что случилось, но он не мог ответить толком. Да, собственно, и ничего.
На следующий день после школы, как само собой разумеющееся, он пошёл провожать Оксану. Они долго стояли у подъезда, смеялись над сегодняшними приключениями в школе.
– Парень, закурить не найдётся? – окликнул Диму вчерашний бомж.
– Пошёл вон отсюда, вонючка проклятая, – заверещала Оксана.
– Я не курю, – спокойно ответил Дима.
– Прости, парень, я не хотел обидеть. Холодно очень.
Дима внимательно посмотрел на то, что осталось от человека – красные глаза, посиневший нос, щёки, неровно поросшие седой шерстью, грязные спортивные штаны и женская куртка-ветровка, явно маленькая.
– Ты где живёшь? – спросил Дима.
– Здесь. Когда в подвале, когда на трубах ночую. Меня обещали забрать, очередь жду.
– Ты что, не видишь, что это бомж? – спросила Оксана, презрительно скривив губки.
– Вижу. Но это и не зверь лесной, а человек. И разговаривает нормально.
– Вот ещё. Воняет от него. Пойдём отсюда.
– Подожди. У меня нет сигарет и денег с собой нет, но, может, я смогу помочь? – спросил Дима бомжа.
– Да нет, парень, прости. Ты – молодой, красивый, девушка у тебя красивая, а я…. Прости, что затронул.
– Подожди. Держи вот.
Дима снял с себя своё новое пальто и протянул бомжу. И Оксана, и бомж с изумлением смотрели на него, ничего не понимая.
– Возьми, говорю. Мне тут недалеко, не замёрзну, а ты согреешься. А ещё – вон там из трубы течёт, пойди, умойся, приведи себя в порядок. Ты же человек, не зверь лесной.
Бомж взял пальто и, как сомнамбула, пошёл в сторону трубы, из которой давно утекала струйка горячей воды.
– Дурак, – очнулась Оксана, – и нырнула в свой подъезд.
Дима пришёл домой с каким-то странным чувством. Он не мог объяснить себе сам, что им двигало. Он предчувствовал, что Оксана не только не одобрит его поступок, но и всё – конец их встречам. Предчувствовал, но мысль о том, что этот «бывший человек», «без определённых мест жительства» согреется, согревала и его.
Мама плакала, не понимала, как он мог отдать дорогое новое пальто бомжу.
– Ты всё лето работал, а он его пропьёт за копейки. Да что ж ты такой дурачок у меня?
– Мам, не плачь. Я прохожу зиму в старой куртке, а на следующий год мне в армии уже не нужно будет. А человек согреется. Ведь его никто не пожалеет. Видят – грязный, оборванный, плюют в его сторону. А то, что ему голодно и холодно, никто об этом не думает. Копейки не подадут.
– Ой, Димка. Ты самый богатый оказался.
– Не в том дело, мама. Мне просто стало его жалко.
Мамино: «А меня тебе не жалко» застыло у неё на губах. Она перестала плакать и как-то по-особенному посмотрела на своего повзрослевшего сына.
К Новому году пришёл телеграфный перевод от папы, которого Дима совсем не помнил. Папа вспомнил, что его сыну скоро исполнится 18 лет, правда, не помнил, когда именно, поэтому решил поздравить его накануне Нового года.
Мама вертела в руках жёлтую бумажку и не могла поверить своим глазам.
– Ну, надо же! Так не бывает! Дим, он уже 15 лет о себе не давал знать, а тут вспомнил! Боже мой! Да ведь мы тебе можем пальто купить! Да ещё и останется!
