Отец с сыном перед началом молча постояли у набирающего жар кузнечного горна, молча слушая весёлое потрескивания огня, вдыхая, свежий, ещё не успевший пропитаться сажей воздух, подумали о предстоящей работе, собрались с мыслями и силами. Кузьму к такому своеобразному обряду, в своё время приучал дед Матвей. Теперь Кузьма приучал к нему же и своего сына Мишу. Потому как перед серьёзным, важным делом было необходимо очищать свои помыслы и настраиваться на добрую работу. Труд в кузне в те времена, да и сейчас, наверное, сродни волшбе. Узнать секрет и характер куска бесформенной руды, укротить его, сделав мягким и податливым, чтобы придать форму, задуманную человеком. И уже получившийся предмет, закалить, сделав его в десятки раз прочнее и тверже прежнего, то раскаляя его до бела, то окуная в ледяную воду. И, в конце концов, вложить в него уже свой характер, свою задумку, заточив и зашлифовав изделие до блеска, которое теперь уже будет служить человеку, верой и правдой. Это ли не волшба? По-моему, самая она и есть, если учесть, что железо человеку подчиняться не очень-то и желает, всё норовит обжечь кузнеца, рассечь тело его острой, зубренной окалиной. Вроде как проверяя кузнеца тоже на прочность. Почувствует метал, что силой ты слаб или духу в тебе мало и ни за что не дастся тебе в руки. Поэтому мне кажется, все кузнецы телосложение имеют богатырское, бывают и худые конечно, но силы и им тоже не занимать, а характер, что у тех, что у других твёрже гранитного камня. Это уж у любого спроси кто с кузнецами знается…
Кузьма глянул на сына серьёзным взглядом, сказав при этом:
– С топоров начнём, ступай на меха, сынок.
И закипела работа, воздух в кузни становится сухим и тяжёлым, вроде и дышишь полной грудью, а его всё равно не хватает. От раскаленного металла на расстоянии даже, пышет жаром, вблизи и тем паче. Но Мишке работа в кузне не в новинку, он не обращает внимания ни на пот, выедающий глаза, ни на гарь от раскалённого железа, заполнившую свод помещение и дерущею горло. Всё, что говорит ему отец, выполняет чётко, расторопно и проворно. То подаёт инструменты, благо все названия приспособлений парень знает с рождения. То подбрасывает угля в горнило. То встаёт на меха, чтоб раздуть пламя, и температуру нужную удержать. То держит заготовку, пока отец её доводит, а где и сам берётся за кузнечный молот, подменяя батю. Да и что объясняет кузнец мимо ушей Мишки не пролетает, во все тонкости хочет парень вникнуть, понять. Где молотом изо всех сил колотить, а где аккуратно, чтоб не попортить заготовку, или чтоб её в дальнейшем при закалке не повело. Смотрит отец на ловкие, сильные руки сына. На вдумчивые глаза, которые стараются постичь, науку кузнечную и радуется. Ведь и свои успехи даже так не радуют, родителя как успехи чада своего.
– Попробуй Миша, заготовку на топор, выкуй. – Предлагает отец.
– Давай. – Без тени сомнения берёт парень в руки молот. И смотря отцу в глаза, говорит серьёзно так:
– Только ты мне подсоби как я тебе помогал.
И Мишка, чётко повторяя движения отца, выковывает заготовку. Да не хуже, чем сам Кузьма делает, разве, что подольше возится с ней.
«Нормально сработано», – думает кузнец, с довольным видом осматривая Мишкину работу.
– Есть в тебе умение мастеровое, любит тебя железо, – скупо хвалит сына Кузьма. – Теперь и передохнуть можно. Пойдём на двор, свежим воздухом подышим, только накинь на себя что-нибудь, не то сразу продует на сквозняке, захвораешь, чего доброго.
