― Сука.
Услышала шлепок. По всей видимости кинул тряпку прямо в лужу.
Я сунула ноги в кеды и уже схватила свою куртку, к которой до сих пор было страшно прикасаться из‐за ее цены и быстро продела руки в рукава. Как вдруг меня за плечо резко развернул Матвей.
― Что ты такая бешенная, мышь? Тебе слово сказать нельзя?
Я нахмурилась и сбросила с себя его руку.
― Слово? Ты считаешь, что, оскорбляя меня или кого бы то ни было, это нормально? Может я от радости должна похлопать в ладоши? И броситься к тебе на шею с объятиями? Может еще сказать спасибо? Знаешь, а иди ты… ― я пропыхтела несколько секунду, не зная, как быть корректнее, ведь никогда ранее мне не приходилось посылать парней, ― иди в задницу!
Развернулась, схватила сумку и дернула дверь за ручку. Но та не поддалась.
Я обернулась к Матвею, и хмуря брови показала, чтобы он открыл мне дверь.
― Ты еще не позанималась со мной.
Я громко выдохнула и спиной прислонилась к двери. Посмотрела в его глаза и поняла, что готова стукнуть наглого мажора, который считает, что ему позволено такое отношение ко мне.
― Матвей, ты пользуешься тем, что меня некому защитить? ― произнесла негромко, понимая, что к горлу подкатывают слезы. ― Если это так, то меня можно обижать?
Вдруг накатилась такая грусть. А еще я вспомнила предательство отца и по щеке неожиданно покатилась слеза.
Мажор нахмурился и подошел ко мне. Я прикрыла глаза, не выдержав его взгляда.
― Если тебя кто‐то обидит, я разобью его морду о стенку. Поняла?
― Что? ― я открыла глаза, чтобы понять, мне послышалось или Матвей действительно сказал это.
― Сам могу, но другим не позволю.
21. Глава 21
Матвей.
Что я несу вообще? Откуда это все в моей голове? Почему так нестерпимо хочется поддеть, уколоть?
― Пожалуйста, останься, ― попросил шепотом. ― Я не хотел тебя обижать на самом деле.
Заучка сложила руки на груди и посмотрела с вызовом.
― Я был не прав, ― сказал то, что она хотела услышать, ― пожалуйста, прости меня. Я постараюсь фильтровать то, что говорю, ― и улыбнувшись, добавил: ― но быть серьезным и не шутить вообще, я к сожалению, обещать не могу.
Моя гостья поджала губы. А взглядом изучала мое лицо. Видно пыталась понять искренен я с ней сейчас или нет.
― Больше никаких оскорблений! ― она подняла палец вверх.
А я с трудом сдержал приступ смеха. Нет, не насмешки, а именно старого доброго веселого смеха. С поднятым вверх пальцем и таким серьезным выражением лица заучка выглядела очень забавной. Храбрая мышка, которая нашла в себе силы противостоять хищнику.
Но от меня не ускользнуло, как ее взгляд опустился ниже моего лица. А я без футболки. И как покраснели ее милые щечки.
― И оденься, ― добавила заучка, отводя взгляд в сторону.
― Конечно, ― я кивнул, ― не буду смущать свою не искушенную гостью.
― Ты неисправим, ― она закатила к потолку глаза.
― Каков есть, ― пожал плечами и отправился на поиски футболки.
После долгих препирательств и ссоры, мы наконец-то уселись в кухне с конспектами. Правда для этого пришлось убрать сотворенный нами беспорядок и приготовить новую порцию чая.
Эля помощь не предлагала, просто стояла и смотрела, как я все делаю. Но я и не ждал от нее ничего такого. Она тут не для того чтобы понравиться мне и если разобраться, даже не по собственной воле. И мне очень нравилось то, что она не пыталась казаться лучше, чем есть на самом деле. Не хотела быть удобной. И уж тем более хорошей девочкой для меня. Это очень подкупало. Потому что искренность ― слишком редкий товар в наше время. Я с детства это уяснил.
