― Ты не мерзнешь в кедах? ― уточнил нахал, когда мы ехали по трасе в сторону известного ресторана быстрого питания.
― Не мерзну. А что? Может ты мне еще и обувь подаришь? Хочешь унизить?
― Да ничего я не хочу. О здоровье своем не думаешь, мне тем более похер. Есть будешь?
― Нет.
Я была голодна, потому что сегодня на нервах кусок в горло не лез. Но просить Матвея о том, чтобы он купил для меня то же бургер, я не стану. Это не гордость, просто мне нечем платить.
― Понятно, ― Соколовский со скрипом шин по асфальту притормозил около ресторана, и повернувшись ко мне, одарил хмурым взглядом, ― Эль, у тебя проблемы с финансами?
― У меня все нормально.
― Да блять! Все нормально! Вижу я, как у тебя все нормально! Наверное, оттого глаза опухшие?
Разозлившись, Матвей вышел из авто, громко хлопнув дверью.
Я прикрыла глаза и вздохнула. Мне не понять его поведение, как и Матвею не понять мой отказ. Не могу я принимать подарки. Он и так купил мне куртку и за эту покупку мне до сих пор неудобно. О каком ресторане может идти речь? Да и не привыкшая я к такому. Мы с мамой всегда готовим дома и нет ничего вкуснее домашней еды.
Откинув голову на спинку кресла, я уже начала дремать, когда мажор вернулся в машину с пакетом, наполненным едой.
― Держи. Там кофе, чтобы не разлить.
Я перехватила пакет, удивленная его наглостью. Хотя, пора бы уже и привыкнуть.
― Сейчас мы едем ко мне, ужинаем, а потом ты рассказываешь почему плакала.
― Я не буду…
― Иначе, мне придется познакомиться с твоей мамой. И не принимай на личный счет. Просто мне нужна нормальная преподша, без истерик и слез. Откуда мне знать, может тебе какой‐то мудак нервы треплет.
Я улыбнулась и устремила взгляд в лобовое стекло.
― Возможно ты прав… он мудак.
28. Глава 28
Эля.
Поднявшись в квартиру, Матвей сразу же отправил меня в ванную умываться. Сказал, чтобы я привела себя в порядок и смыла слезы. Скорее всего он заметил, как я не сдержалась и расплакалась в машине. Я, конечно, отвернулась, и старалась не всхлипывать, но Матвей точно мог увидеть мое состояние.
Да, у меня никак не укладывалось в голове предательство отца. Я не понимала, как можно бросить семью ради любовницы. Нет, все бывает в жизни, влюбился, хочется новых эмоций. Но зачем выгонять жену и собственную дочь на улицу? Неужели нет никаких чувств? Разлюбить жену можно, я понимаю. Но что на счет детей? Это же твоя кровь.
Умывшись и воспользовавшись бумажными полотенцами, я вышла из ванной и увидела, что Матвей вытащил всю еду из картонных коробок и положил на тарелки. В чашках дымился ароматный кофе, по квартире разнесся запах еды. В животе заурчало.
― Успокоилась?
Я кивнула.
― Проходи, перекуси. Потом если захочешь, расскажешь, что случилось.
― Не хочу. Я просто прошу не лезть мне в душу.
― А если я хочу лезть к тебе в душу?
Я прошла по комнате и удобно устроилась на высоком барном стуле. Прищурилась и внимательно посмотрела на Матвея.
― Зачем? Ты и вправду хочешь уложить меня в постель? Думаешь, я такая наивная дура, что поведусь на тебя?
― Если я захочу уложить тебя в постель, то для этого мне не понадобиться лезть тебе в душу.
― Будь добр, свои желания оставь при себе. Я не собираюсь спать с тобой.
Матвей на это лишь закатил глаза и кивнул на мою тарелку, в которой лежала картошка‐фри и ролл с наггетсами.
― Соус какой любишь? Я взял несколько.
― Все‐таки решил меня накормить?
