― Работу найди другую! Сколько можно за копейки вкалывать, ― зарычал отец, одарив маму злым взглядом.
― А ты у нас значит миллионер, да?
― Не миллионер, но давно сменил работу и получаю приличные деньги.
Мама хапнула воздух ртом.
― Интересно. А мы значит были не в курсе. А Наташенька знала?
Я злилась на него! Я была чертовски зла! Он вычеркнул нас из своей жизни, полностью доверив все тайны своей любовнице!
Как же неприятно знать, что все это время мы жили с предателем.
― Эль, Наташа хорошая девушка. Она тебе понравится, и я уверен, что вы с ней подружитесь. Тем более, что у тебя теперь есть брат.
Мои брови взметнулись кверху.
― Как же мне стыдно. Мне так стыдно, что ты мой отец!
― Эль…
― Я ненавижу тебя! Ты и вправду считаешь, что я подружусь с твоей любовницей? Ты вправду так думаешь? Ты предал маму! И думаешь, что я тоже такая же, как и ты? Да катись ты к ней! Ты нам не нужен!
Отец разозлился, только мне было плевать. Я ненавидела его за то, что он сделал, ненавидела его за эти слова. Как он может думать, что я наплюю на чувства мамы и пойду знакомиться с его Наташенькой!
Как же противно, как же мерзко!
Я прошла к маме и обняла ее за плечи. Ей нужна была поддержка не меньше, чем мне. Даже больше. Она двадцать лет своей жизни потратила на этого человека, а он вот так отплатил ей за всю ту любовь и заботу, что она подарила ему.
Бедная моя любимая мамочка.
― У вас три дня, ― произнес отец, смотря то на меня, то на маму, ― собрать вещи и съехать.
― Ты не посмеешь! У нас есть совместно нажитое имущество.
― Да, милая, есть. Ты можешь забрать с собой диван, телевизор, что там еще? Смеситель из ванной и так по мелочи. Только квартира мне досталась от родителей и еще задолго до тебя. Так что, извини, квадраты делить не будем.
― Как ты можешь? Мы же… мы же твоя семья. Ты выгоняешь нас на улицу?
― У меня появилась другая семья, дочка. А ты уже взрослая, тоже можешь пойти работать. Ну ладно, мне пора идти. Девочки, три дня.
Напомнил он и улыбнувшись, вышел за дверь.
Я стояла и боялась пошевелиться. Боялась сказать что‐то лишнее, хотя на языке крутилось множество нелицеприятных слов. И самое приличное это то, что мой отец предатель.
― Мам, ― произнесла шепотом, но не потому, что боялась, что нас услышат, просто в горле образовался ком.
― Все нормально, Эль. Все нормально.
― Мам, я не маленькая уже и это не нормально! Он подлец. Он бросил нас ради молоденькой потаскушки, а теперь выгоняет из собственной квартиры. Ну и что, что она записана на отца. А мы что, чужие люди?
― Не чужие, Эль, не чужие. Мы с тобой не чужие, а он…
― Если я увижу его Наташеньку, то обещаю, повыдираю ей патлы!
― Дочка…
― Мам, я не дам нас в обиду! Да он еще локти грызть будет из‐за того, что нас потерял. Вернется, умолять будет, а мы не простим. Ненавижу его!
Я всхлипнула и не сдержавшись, громко расплакалась. Мама повернулась ко мне и сразу же забрала в свои объятия.
Не позволю ему обижать ее.
Не позволю.
― Мы что‐нибудь придумаем. Люблю тебя, дочка.
Я активно закивала головой и посмотрела на маму сквозь слезы.
― Я тоже тебя люблю, мам.
27. Глава 27
Эля.
Матвей приехал около пяти часов вечера. Он не поднимался в квартиру. Прислал сообщение, что ждет меня в машине у подъезда. А у меня не было никакого желания спускаться к нему. Мне было так больно от предательства отца, что я целый день проплакала, уткнувшись в подушку. Только с Кариной поговорила, но чем она могла мне помочь? Сама живет с родителями.
