– Извини.
– Я запущу соревнование в Инстаграме, где победит тот, кто прохлопает дверьми твоей машины максимальное количество раз.
Фарран смеётся и пристегивается.
– Безопасность в первую очередь, – говорит он.
– Я тебя умоляю, я еще даже не пьяный, – говорю я и, с визгом шин, машина срывается на дорогу.
– Проклятье, Клайд!
Я не могу сдержать смех и снова веду машину как законопослушный гражданин.
– Что скажешь, дружище?
– Боюсь я вынужден назвать тебя говнюком, который оставил некрасивые полосы у моего дома.
– Это современное искусство, ты такое вроде любишь.
– Очень смешно. Кстати говоря, что у тебя с лицом?
Я искоса смотрю на Фаррана, он смотрит на дорогу.
– А что с ним? – спрашиваю я, и шевелю челюстью.
– Видел когда-нибудь кирпичи?
Бывают моменты, когда надо высказаться, и тебе хочется, чтобы тебя спросили и начали разговор за тебя, но этот момент иногда очень болезненный. Гадость. Я вздыхаю: ещё одна пробка.
Фарран всё так же смотрит на дорогу, но я знаю, что он внимательно слушает.
– Ну, похоже, Эшли будет на вечеринке… и, ну, сам понимаешь, короче.
– Эшли Томпсон?
– У-угу. Она самая.
Фарран замолкает и барабанит по двери пальцами. Загорается оранжевый кружок на светофоре. Он кашляет и тянется к моей пачке с сигаретами.
– Она снова одна, рассталась с тем членососом бородатым.
– И ты, конечно, думаешь, как бы ей отомстить покруче, или как начать всё сначала? Зная тебя, я склоняюсь к…
– Чел, я просто не знаю. Не знаю и всё. Я без малейшего понятия, во что это выльется, а ребят напрягать не хочу. Сделаю вид, что её нет и всё. Нахрена она вообще туда попрется для меня тоже загадка, ведь знает же, стерва, что я там буду. Неужели она собирается ко мне клеиться? Боже, да что с этим светофором не так!? – я неожиданно сильно повышаю голос.
Оранжевая лампочка всё еще горит.
– Не кипятись, – говорит Фарран, выпуская струю дыма в окно.
– Я не знаю, что будет, когда я увижу её, мне поздороваться?
Под торжественную какофонию гудков, цвет наконец сменяется на зелёный.
– Всё проще, чем кажется, Клайд. Ты слишком болезненно пережил разрыв с ней, потому что она нашла кого-то, – он показывает «кавычки», – лучше тебя. Но, как видишь, и там она осталась недовольна. Я вот что тебе скажу. Люди бывают самые разные, как и фломастеры. Мужчины делают идиотские поступки, женщины делают странные и необъяснимые вещи. Моя работа позволяет мне наблюдать эти ошибки. Например, гипотетическая «Она» презирает и ненавидит гипотетического «Его», который устраивает «Ей» сеанс кулакотерапии каждую пятницу. Но гипотетическая «Она» не уходит от «Него» и даже заводит с ним гипотетических детей. Как думаешь, какова вероятность того, что этот гипотетический ребёнок будет жить счастливо, когда на его глазах два самых близких человека будут сгорать от ненависти друг к другу, драться и топить своё несчастье в алкоголе?
Я молча слушал, и туча над головой начинала потихоньку рассасываться. Вещи, которые он говорил, были неприятными, как холодный ливень, но мне становилось легче.
– Это происходит потому, Клайд, что эти люди продолжают играть в подростков, когда давно уже остепениться и обзавестись мозгами. Есть одно, до ужаса простое, правило, оно логичное до невозможного: если человек делает тебе больно, использует тебя, если между вами нет доверия и ваши отношения зиждятся только на ощущении комфорта от владения друг другом и сексе со всеми вытекающими – ВЫ НЕ ПАРА, ВАМ НЕ СЛЕДУЕТ ЗАВОДИТЬ ДЕТЕЙ ДРУГ С ДРУГОМ.
