Айми или, вернее, Аймилина, ее полное имя сообщила мне госпожа Медельшад, показалась мне очень милой и доброй девочкой, несмотря на то, как с ней холодно обращались в этом доме. Она с такой бережностью обнимала подаренную куклу, слегка покачивая ее на руках, что у меня сжалось сердце. Где же мать этой малышки? Разводов в этом мире не существовало, значит, она, скорее всего, умерла.
Бедняжка, можно сказать, сирота, при таком-то отце.
Айми больше не говорила, но я почувствовала, что между нами образовался хрупкий мостик доверия. Когда она вот так улыбалась и радостно поглядывала на куклу, она казалась самым обычным беззаботным ребенком.
— Посмотри, Айми, у Наны закрываются глазки. Она устала.
У куклы, и в самом деле, опускались веки, если ее положить.
— Она очень хочет спать, потому что долго ехала к тебе. Пойдем ее положим в твою постель?
Девочка радостно кивнула и неожиданно сама взяла меня за руку.
Госпожа экономка хотела возразить против этого, но я ее даже не слушала. Я не видела ничего предосудительного в том, чтобы держать ладошку ребенка в своей руке.
Я улыбнулась Айми и сказала:
— Я не знаю, где находится твоя комната, покажешь мне?
И девочка повела меня. Госпожа Медельшад следовала за нами.
Мрачная спальня девочки привела меня в уныние. Не так я представляла детскую. Никаких игрушек, выцветшие обои, бывшие некогда зелеными, обшарпанный пол, поцарапанная мебель. А девочку еще и на ночь закрывали одну! Наверняка для удобства прислуги. Да если бы меня маленькую запирали, я бы пребывала в полном ужасе! Я довольно долгое время боялась темноты, пока с возрастом не переросла этот страх.
Но Аймилина привычно подошла к кроватке, не замечая скудной и неприветливой обстановки, и заботливо положила куклу на белую подушку с оборками, прикрыв ее одеялом. Сегодня поздно что-либо менять, но я обязательно заведу разговор с мужем о смене комнаты или хотя бы мебели. Теперь он в состоянии сделать ремонт, получив в свои руки мое приданое.
Только существовало одно небольшое «но». Если я смогу его увидеть и поговорить, ведь по какой-то причине хозяин этого дома не желал показываться мне.
Я помогла Айми раздеться и лечь в постель, положила куклу так, чтобы она обняла ее, и ласково провела рукой по светлым кудряшкам на голове девочки. По реакции поняла, что ее никто так не гладил.
Она удивленно замерла от моей ласки, прикрываясь одеялом.
— Если тебе что-нибудь понадобится, приходи ко мне. Где находится моя комната, ты уже знаешь, — сказала я девочке.
Она радостно, но все еще настороженно кивнула, словно не верила, что можно.
— Я хотела… сегодня… — тихо произнесла она, и каждое слово ей давалось с трудом.
Так вот почему она каким-то образом выскользнула из комнаты! И как ей только удалось? Дверь выглядела массивной и очень крепкой. Возможно, ее просто забыли закрыть. И девочка хотела увидеть меня? Ну да, я же теперь, выходит, стала ее мачехой…
Мне не нравилось это слово, слишком грубое, звучало оно как-то отстраненно и подспудно подразумевало строгую и бездушную женщину.
«Мама» слышалось теплее, так говорят родному человеку, который тебе не безразличен. Мне повезло иметь полную семью, и как-то само собой пришло решение, взять ответственность за это дитя. Я не могла оставаться в стороне.
Я тепло улыбнулась девочке. Она хотела увидеть свою маму, и меня это растрогало. Она знала, что нельзя выходить ночью в коридор, но все равно это сделала.
