Я успела рассмотреть ее растерянность, переместив взгляд с экрана прибора на ее лицо.
— Тут и сомневаться не в чем, Татьяна Георгиевна, — проговорил он, повернув экран оборудования. — Замирание.
— Что?! — закричала я, не узнав себя.
До меня дошло, что именно было не так в эти минуты – тишина.
— Этого не может быть! — продолжала кричать, закрывая живот руками. — Еще час тому назад…
Я замолчала и тут же мотнула головой, не желая сознаваться в том, что чувствовала последнее шевеление Сеньки около обеда. Но он никогда не плясал во мне 24/7. Надо понимать, что он и спал тоже!
— Я слышала его. Он ворочался во мне. Включите звук! Вы услышите, как бьется его сердце!
Женщина принялась доставать прибор, а вот доктор отошел к окну. Нацепив на меня «машинку», она включила ее, и я не услышала ничего. Татьяна выключила аппарат, а потом включила его еще раз.
— Виктория Игоревна, вы слышите?
Я плакала, не отзываясь на их вопросы и слова утешения.
Что я натворила? Что я наделала?! Как я могла быть такой дурой? Как?! Почему я не думала, что все может обернуться таким образом?
— Так бывает, понимаете? — спросила женщина, оттолкнув стойку с аппаратурой. — Не вы первая и не вы последняя.
Я не отвечала, оплакивая произошедшее, и продолжала трогать живот в надежде нащупать что-то, что было сродни чуду.
— Я понимаю, что вы чувствуете. Я была на вашем месте. Это очень горько и страшно. Но вы не виноваты в случившемся. У вас еще будут дети. Вы молодая и здоровая. Виктория, у вас еще все получится. Слышите? Сейчас надо подумать о будущем. О ваших будущих детках. Они должны родиться у здоровой мамы.
[1] Ледокол
5. Глава 5
Глава 5. Раис
Раздался еще один звонок. Я ответил на него не глядя, набрав в легкие воздуха, чтобы сказать все, что думаю об умственном развитии тех, кто пытается развести подобным образом.
— До тебя, как до президента и его приемной, — опередил меня не унимающийся адвокат, — не дозвониться и не дослужиться.
Но я ошибся, а потому поморщился. Все не так в последнее время, даже внутреннее чутье дает сбой.
— Надо думать – начало рабочего дня.
— Какое начало, Раис? Суббота на дворе.
— Перенес собеседование на вакансию личного помощника на субботу.
Кто придет сегодня, тот будет иметь больше шансов, чем те, кто был вчера.
— О чем еще ты забыл рассказать мне, Артем?
— Насчет девушки. Ты молодец, что отвез ее в роддом. Но на этом ты должен закончить свою благотворительность. Ты выполнил свой долг перед человечеством.
Артем говорил еще что-то, и я вновь подумал о своей «новоиспеченной жене».
Может это звонили из того роддома, в который я отвез чумазую овуляшку?
Бред.
Они должны были позвонить ее мужу, и он есть у нее, я видел кольцо на безымянном пальце. Не от святого духа же она забеременела, в конце концов!
— Не ходи к ней. Не отсвечивай. Если что пойдет не так, то она и ее родственники посмотрят на тебя в поисках виноватых. Если случится что-то из ряда вон, то они решат, что кто-то должен заплатить за это, и вновь они обратят свой взор на того, у кого тачка стоит больше, чем все их имущество вместе взятое.
Я промолчал о визитке чисто из исследовательского интереса: предусмотрит адвокат ее выдачу в своих наставлениях или нет?
— Ты думаешь, что я настолько добр к людям, чтобы согласиться на их наглые требования по первому щелчку пальцев?
— Ты, судя по показаниям свидетелей, отнес ее в роддом на руках, — возразил Артем под далекие детские возгласы. — Это говорит о твоей романтической натуре или о том, что кто-то пересмотрел «В поисках капитана Гранта».
