Валера снова отключился и больше не отвечал. Потекли слёзы. «Вот зараза, – мысленно выругалась она. – Где он чужаков-то увидел, он же всех моих сотрудников знает в лицо! Что за дурь на него напала? В конце концов, он мне праздник испортил!»
Кое-как задавив слёзы, она поднялась в лагерь. Первым её встретил Андрей Иванович, спросил, что случилось.
– Сами видели, уехал.
– Я же вижу – плачешь. Давай, я ему позвоню.
– Не надо. А вообще позвоните, он вам доверяет, и, наверное, сейчас только вас и послушает.
Валера ответил не сразу.
– Что там у тебя стряслось, Петрович? – миролюбиво спросил Андрей Иванович. – Нет, мы тебя ждём. Я бы тебя встретил, не проблема. Я ещё не выпил, не успел. Честно! Ну, ладно, как хочешь. Зря ты так.
Андрей Иванович убрал от уха телефон и развёл руками.
– Ладно, Андрей Иванович, спасибо. Потом помириться будет легче. Извините, пожалуйста.
Даша улыбнулась и вернулась к коллективу, готовая ответить на все вопросы самым бравурным образом. Позже она позвонила дочери, спросила, как там папа.
– Грустный, – ответила Катя. – Мам, а что случилось-то?
Даша обещала рассказать потом, когда сама во всём разберётся.
Весёлая компания засиделась допоздна. Девчата разбрелись по машинам спать, ушли и супруги с младенцем. Даша, подумав, оккупировала микроавтобус Василия, рассудив, что он ей мешать не будет, если увалится спать рядом. Вася, однако, проявил щепетильность.
– Спите, Дарья Александровна, я найду, где выспаться, – заверил он. – Сейчас я вам салон прогрею, чтобы не замёрзли.
– Вообще-то это твоя машина, вот и спи в ней. Я тебя даже пальцем не трону.
– Зато я вас трону, – заявил Василий.
– Чего? – хихикнула Даша.
– Возьму и пристану, – отшутился тот и захлопнул снаружи дверь салона.
«Пристанет он, как же. Скорее, я пристану». Мысль была невозможной, и Даша развеселилась. Василий влез на водительское место, завёл мотор, включил печку и ушёл.
Даша лежала, смотрела сквозь люк в крыше на редкие звёзды, думала о Валере, о его неожиданной обиде и перебирала варианты примирения. «Нет, он, конечно, неправ. Я тоже неправа, не надо было ниже пояса его бить. Никого нельзя бить ниже пояса, ни мужчин, ни женщин… Оба мы неправы, только от этого не легче. Катюха-то что подумает? Она так пугается, когда мы ссоримся! А если с ним самим стрясётся „седина в голову – бес в ребро“, что я ему скажу? Бизнес пойдёт, появятся денежки, и что? Новая жизнь – новая жена? Ох, что я парюсь, не стряслось ведь ещё ничего. С настоящим бы разобраться».
В отдалении, в шатре, сильно шумела подвыпившая компания, но мыслям, назойливым и вязким, не мешала. В салоне стало жарко. Хозяин машины, видать, совсем о ней забыл, и Даша, не дождавшись, подтянулась к рулю и заглушила мотор.
Мысли так и не дали уснуть. Пришёл Василий, сел за руль и принялся заводить машину. Та не заводилась. Вася озабоченно бурчал под нос, снова и снова проворачивая ключ. Даша встревожилась и села:
– Вася, я проблем наделала, да?
– Нет, ничего, Дарья Александровна, спите.
– Вася, я больше не буду твою машину трогать, честное слово. Греть не надо, мне тепло.
Тут заработал мотор, и Даша с облегчением вздохнула. Микроавтобус тронулся с места. «Переставиться хочет», – решила Даша, копошась под одеялом. Машина, однако, прыгала себе по ухабам и всё не останавливалась.
– Вась, а куда мы подались-то? – не выдержала Даша.
– Вы спите, спите, Дарья Александровна, – невозмутимо ответил Василий. Язык у него слегка заплетался.
