– Меня вызвал директор. Требовал объяснить, что произошло. Женя его родственник. Вряд ли меня теперь оставят на работе. Попросили выкопать могилу для мастера. – Печально произносит брат.
– Ты чувствуешь себя виноватым? – уточняю я, пытаясь справиться со своим волнением. – Вот и подарок на Новый год. Как это все произошло?
– Я спать собирался. Был выходной как раз. Слышу, кто-то стучит в калитку. Я вышел. А там Женька. Он сказал, что все знает. И пришел поговорить. Мы долго сидели на лавочке. И говорили. Вернее, говорил Женька. Вспоминал, как он познакомился с Таней. Как ухаживал за ней. Добивался. – Голос у брата начинает дрожать.
– Не может человек взять и свести счеты жизнью за одну ночь. – Объясняю ему я. – В их семье накопились разногласия. А это измена просто стала последней каплей. Он не пил? Этот мастер.
– Нет. Наоборот. Вел здоровый образ жизни. – Отвечает брат.
– Лучше бы выпил. Расслабился. А так постоянно накручивал себя, и вот результат. А где он повесился то? – Почему-то вдаюсь в подробности я.
– В гараже. Он занимался ремонтом техники. С руками и головой парень. Мы успели подружиться. – Продолжает брат.
– А когда похороны? – Опять задаю какие-то странные вопросы я.
– Завтра. Его мать, она тоже работает у нас, подходила ко мне и проклинала меня. Устроила скандал. – Илья начинает сморкаться, как будто хочет заплакать. – Обвинила меня во всем. Сказала, что я подбираю объедки. И что никакого счастья у меня не будет. Весь коллектив смотрит на меня волком теперь.
– Его мать можно понять. У нее горе. И она выбрала самый уязвимый объект для своих проклятий. Вместо того, чтобы разбираться со своей снохой. Возможно, да нет, я уверена, что она и раньше ему изменяла эта твоя Таня. Вот она пусть себя и чувствует виноватой. – Пытаюсь успокоить брата я.
– Мне тоже хреново стало. Особенно когда я могилу копал с еще одним парнишкой. – Вздыхает брат.
– Могилы вообще не только физически, но эмоционально тяжело копать. Чего ты подрядился то? – Возмущаюсь я.
– Я часто копал могилы. Особенно когда работы не было. Я же здоровый и не пьющий. Хорошо, что погода была хорошая, и земля была мягкой. – Объясняет брат. – Но на душе потом очень плохо. Я даже исповедоваться пошел. А в маленькой часовне на кладбище, мой одноклассник. Сказал, что отпевать не должны Женьку. Самоубийц не отпевают. Но его мама какую-то справку предоставила, что он был не в себе. Она в нашем санатории медиком работает.
– Ты на похороны пойдешь? – Опять задаю какой-то неуместный вопрос я.
– Нет. Таня попросила с ее дочкой посидеть. С Василисой. – Говорит брат.
– А при чем тут ты? Что ей некому оставить ребенка? Странная она мать, эта Таня. – Возмущаюсь я.
– Все пойдут на похороны. А дитя куда? Девочке сказали, что папа уехал. Она маленькая еще. В школу не ходит. – Оправдывает свою любовницу брат.
– А эта Таня как? – Не перестаю удивляться я.
– Нормально. Не плачет. Говорит, что Женька и раньше что-то подобное выкидывал. Он даже предсмертной записки не оставил. – Рассказывает Илья.
– Значит я права оказалась. Были и раньше срывы у твоего мастера. Как ты сейчас? – Продолжаю я.
– Мне легче стало. – Признается брат. – Даже после исповеди такого не было.
– Ты звони мне. И прекрати заниматься самобичеванием. Произошло то, что произошло. Выпей на ночь снотворные таблетки с мелатонином. И ложись спать. А Тане скажи, что ты не сможешь присматривать за ее ребенком. Научись отказывать людям. Ты видишь, чем оборачивается твоя мягкотелость. – Советую брату я.
