– Ты, я смотрю, совсем обнаглела! – устало ответил Илар. – Не знаю я, как лучше поступить.
– Да что женишься, что так помрешь, тебе одно всё равно уже будет. А так на небесах зачтётся доброе дело, что позаботился о нас.
– Грешно это, жениться на такой молоденькой, да и траур еще не закончился. Что люди подумают?
– Да и пусть себе думают. Они-то сегодня подумают, а завтра забудут. Тебе-то чего? Ты с Лилиан будешь на небесах в маковых полях гулять да забот не знать, а мне на улице ночевать?
– Повторю, не хорони меня раньше срока, ведьма! – Илар беззлобно отмахнулся от кухарки. – Может и правда, стоит о вас позаботиться. Скажи, это тебя Кэти послала?
– Что ты? Сама я пришла к тебе с этим вопросом. А голубка наша там вся горем убитая, лица на ней нет. Всё на нее взвалилось, как бы сама не померла. Ты пока в кровати отлеживаешься, она всё суетится, чтоб нас на плаву держать. Если б не она, давно б по миру пошли бы.
– Скажи Кэти, пусть поутру за священником сходит. – помолчав, наконец ответил Илар и снова закашлял. – Обвенчаемся.
Кэти стояла на чердаке, рассматривая свою бывшую каморку, словно видела ее в первый раз. Три дня назад ей пришлось отдать часть накопленных средств священнику, чтобы он тайно и в кратчайшие сроки поженил ее с Иларом, не задавая лишних вопросов. Представитель церкви провел обряд в присутствии Агаты и одного из посетителей таверны, которые стали свидетелями заключения таинства брака. Илар так ослаб, что даже не смог встать с кровати, но священник, позвякивая монетами в мешочке, не возмущался. Лишь уходя, он многозначительно взглянул на Кэти и хмыкнул.
Имея на руках документ о браке, она стала полноправной хозяйкой трактира и сразу перебралась в бывшую спальню Лилиан, следуя традициям. Теперь ей можно было не боятся остаться ни с чем после смерти супруга, что не могло ее не радовать.
– Начало положено! – пробормотала она своему отражению в старом, потрескавшемся зеркале, прежде чем покинуть чердак.
В бывшей комнате Лилиан она переставила мебель по своему вкусу, отобрала из шкафа несколько приличных платьев покойной, которые перешила под себя, и перепрятала шкатулку с серебами, огорчившись, что не нашла никаких дорогостоящих украшений, которые в случае чего можно было продать.
Сам Илар после венчания протянул чуть больше недели, после чего был с почетом похоронен рядом со своей ранее почившей женой. Кэти плакала над могилкой почти искренне, отмечая про себя, что ей очень идет черный цвет траурного платья.
Когда слухи о тайном венчании разлетелись по городу, горожане особо долго не судачили, – всякое бывает, да и Кэти давно уже полюбилась завсегдатаям данного заведения. Лишь Лазур, сраженный новостью, практически не выходил из дома. Тихо предаваясь горю, он возненавидел своего отца, который, узнав, что Кэти теперь владелица таверны, приносящей неплохую прибыль, начал намекать, что уж теперь-то всецело одобряет брак сына с ней.
– А что, – в один из дней промурлыкал пекарь, обращаясь к сыну, – дочь ростовщика от нас нос воротит, мол не ровня мы им. А вот Кэти теперь вдова с наследством. Траур пройдет и сватайся. Я и раньше-то был не сильно против, ты меня просто не так понял. Вот, отнеси-ка ей корзину с хлебом в подарок от нашей лавки.
Лазур, не смея ослушаться отца, взял хлеб и отправился в трактир. Кэти он застал в зале, болтающей с одним из посетителей. Несмотря на то, что положенные дни траура и скорби еще не прошли, девушка весело хохотала над рассказом собеседника, подтрунивая над ним и кокетничая.
