Читать онлайн Лариса Ена - Манцинелла

Кэти Ламье проснулась и, сладко потянувшись, рукой случайно задела младшую сестру, спавшую рядом. Замерев, она повернула голову и стала прислушиваться к ровному дыханию ребенка. Если Лизи захнычет и проснется мачеха, ей несдобровать. Осторожно выбравшись из кровати и накинув халат, крадучись вышла из спальни, миновав еще две кроватки со спящими по двое детьми, ее младшими братьями и сестрами.

После смерти матери Кэти, отец вновь женился, приведя в дом тучную и властную женщину. Наилия, так звали мачеху, оказалась плодовита и вскоре по дому бегали и ползали еще пятеро детей: три девочки и два мальчика. Денег стало катастрофически не хватать и Кэти, несмотря на юный возраст, пришлось подрабатывать, соглашаясь на любую грязную работу. Она с тоской вспоминала свое детство, когда ее отец, разглядев в девочке живой и любознательный ум, научил дочь писать и считать, чтобы в дальнейшем Кэти смогла работать гувернанткой, а не прачкой или кухонной работницей. Она помнила, как отец, усадив ее к себе на колени, давал книжку, которую она с удовольствием читала вслух.

– У тебя прекрасно получается, – хвалил он дочь, ласково поглаживая по голове. – Помни, грамотные люди всегда на голову выше тех, кто не удосужился учиться.

От природы у Кэти был еще и прекрасный голос, поэтому она часто пела различные песни своим родителям и гостям. Бойкая, живая, острая на язык, она вызывала одобрительные улыбки у жителей небольшой деревеньки, в которой жила их семья. Миниатюрную Кэти, с огненно-рыжими волосами и большими синими глазами, отец ласково называл «Огонёк» и всегда угощал леденцами. Увы, с приходом Наилии, безоблачное детство закончилось. Мачеха невзлюбила девочку и щедро раздавала тумаки и щипки за малейшую провинность. Отец, добрый, но безвольный человек, спустя год после рождения последнего ребенка, подхватил лихорадку и скоропостижно скончался, оставив Кэти один на один со своими бедами и несчастьями.

Наилия распродала всё, что смог накопить ее отец при жизни, но и эти деньги вскоре закончились. Они стали жить так бедно, что, бывало, за целый день могли погрызть только черствую горбушку, поделенную между всеми.

Кэти почему-то вспомнилось, как однажды мимо их деревни проезжал целый кортеж какого-то знатного господина, держа путь в сторону города, к королевскому замку. Взобравшись на телегу, она с восхищением разглядывала грациозных коней, богато украшенную карету и слуг, одетых лучше, чем любой житель деревеньки.

– Когда-нибудь я тоже стану богатой, – поделилась она тогда со своей подружкой, стоящей рядом. – Мне будут прислуживать, возить на балы и кормить пирожными. А мачеху я сразу же упеку в темницу и прикажу пороть розгами по пять раз на дню!

После того, как карета скрылась за поворотом, Кэти почувствовала жуткую зависть к этим благополучным и обеспеченным людям. Вот уж точно им не приходилось вставать с петухами, чтобы заработать за тяжелый труд пару монет. У детей богатеев, кроме счастливого и сытого детства, была возможность жениться или выйти замуж за таких же богатых и знатных, чтобы приумножить имеющееся наследство. Кэти же, в лучшем случае, могла рассчитывать на сына конюха или рыбака. Кому нужна бесприданница? Но, несмотря на свое положение, она твердо решила, что выйдет замуж только за обеспеченного человека, чего бы ей это ни стоило. В ее рыжеволосой головке начал формироваться план, как можно достигнуть поставленной цели.

Тряхнув головой, Кэти с грустью улыбнулась своим воспоминаниям и стала собираться. Планы планами, а кушать хочется всегда. Надев видавшее виды платье и башмаки, заплела волосы в косу и тихо вышла из дома, аккуратно закрыв за собой дверь. Еще только начало светать, и Кэти направилась в соседнюю деревню, где ей обещали на сегодня работу. Она решила пройти через лес, надеясь насобирать хоть немного ягод, чтобы утолить голод. Ступая по знакомой тропинке, слушая чириканье ранних пташек, она закидывала в рот собранные ягоды, наслаждаясь их сладким соком.

В деревне она целый день помогала знакомой кухарке чистить кастрюли, мести полы и стирать белье, получив за это три медяка, кувшин с молоком и подгоревшую буханку хлеба.

– Завтра ко мне не приходи, – женщина устало вытерла руки о грязный передник, – сама справлюсь. Но я спрошу у Ганса, ему вроде нужно будет стойло почистить через пару дней. Но это неточно. Работы мало у нас, в городе-то явно больше выбор, да и платят лучше. Чего не хочешь в Зертоне попробовать? Ты же, в отличие от всех нас, грамоте обучена.

– Кто же меня отпустит, – Кэти убрала со лба прилипшую прядь волос. – Мачехе и деньги подавай и сиди подле нее. Всё боится, что в подоле принесу.

– Да когда тебе хвостом крутить, когда ты от зари до зари батрачишь? Небось, даже женихов нет. Мой тебе совет – ищи мужа скорее, сможешь от этой мегеры сбежать. Всяко одному мужу прислуживать проще, чем всей этой ораве. Ты, конечно, не красавица, но глаз цепляешь. У конюха сын есть. Добрый парень, трудолюбивый. Чем не жених? А то с такой мачехой ты скоро в старуху превратишься. Кому тогда нужна будешь?

Попрощавшись, Кэти пошла домой, решив снова пройти через лес, чтобы заодно насобирать хворост для печки. Слова кухарки больно задели ее самолюбие. Она видела сына конюха, и он даже оказывал ей знаки внимания, но Кэти решила, что эта птица слишком низкого полета и в ее планы никак не входил. Мысли вновь унесли ее в то время, пока был жив ее отец. Вечерами, сидя за столом, он рассказывал ей удивительные истории о местах, которые он посетил, когда был молодой. Открыв рот, Кэти слушала рассказы о пиратах, о лесных людях и о дальних землях, где жили ожившие мертвецы. Что из этого было правдой, а что вымыслом, она не знала, но всегда с удовольствием слушала рассказы отца.

Вернувшись домой, когда солнце уже садилось, она протянула мачехе хлеб, кувшин с молоком и две монеты, утаив одну, которую спрятала за поясом платья. Она давно копила деньги, отказывая себе во всем, считая, что в случае непредвиденных обстоятельств у нее будет хоть немного медяков.

– Завтра потребуй больше за работу, – Наилия ловко убрала деньги в мешочек, который она всегда носила с собой. – Чего они жадничают?

– На завтра в деревне работы нет, – Кэти внутренне сжалась, представляя гнев мачехи. – Быть может мне сходить в город?

– Ага, знаем мы таких, шибко умных. – Наилия скривилась. – Подождем, что подвернется поблизости. Раз ты завтра бездельничаешь, будешь работать тут. Накопилось белье для стирки, да и за детьми нужно присмотреть, я устала и хочу отдохнуть.

Прошла почти неделя, после их разговора, а работы всё не было. Кэти хозяйничала по дому, приглядывая за младшими братьями и сестрами, а мачеха шаталась по деревне, жалуясь всем и каждому на свою несчастную жизнь, даже не пытаясь найти хоть какую-то работу для себя. В один из вечеров, когда в доме не было ни крошки, Наилия, взглянув на падчерицу, процедила, что Кэти завтра отправляется в город Зертон.

– Хоть я и не доверяю тебе, но деньги в семье нужны. Я договорилась с соседом, он едет в город продавать дрова, заодно и тебя подкинет. Вечером привезет обратно. И чтоб без денег не возвращалась.

Не веря своему счастью, Кэти лишь покорно кивнула и побежала готовиться к поездке, так как вставать нужно было засветло.

Утром, непрерывно зевая, она быстро собралась и выскользнула из дома. Поздоровавшись с ожидающим ее соседом, дядькой Варуком, она забралась в телегу, груженную дровами.

– Ты поспи маленько, пока едем, уж больно замученный у тебя вид, – предложил Варук и тронул поводья.

Уговаривать долго не пришлось и Кэти задремала, прислонив голову к плечу возничего. Снилось ей, что она в красивом, дорогом наряде гуляет по саду среди прекрасных, благоухающих цветов. Она шла, испытывая какое-то безмятежное счастье, пока не увидела манцинеллу – дерево с извивающимся, словно змея, стволом. Отец ей рассказывал в детстве, что это самое опасное дерево в мире. Его плоды, похожие на яблоки, нельзя было есть ни в коем случае, так как они очень ядовиты. Это дерево настолько было пропитано смертью, что даже его сок был опасен, вызывая жуткие волдыри, а при вдыхании дыма от сжигания древесины можно было запросто ослепнуть. Во сне Кэти увидела, как к дереву подошли несколько человек и, срывая плоды, стали с жадностью их есть. Кэти, увидев это, в ужасе закричала и стала отталкивать их от манцинеллы, умоляя не есть ядовитые яблоки.

Вздрогнув всем телом, она проснулась и обеспокоенно стала оглядываться.

– Поспала? – Варук ласково взглянул на девушку.

– Немного. Спасибо.

Чем ближе они подъезжали к городу, тем больше становилось деревень, в окружении полей с пшеницей, а также лугов, с мирно пасущимися коровами и козами. Кэти разглядывала аккуратные строения, невольно сравнивая их с неказистыми и бедными домами из своей деревушки. Было заметно, что жизнь вблизи королевского дворца была более благополучной.

– Вот где жить надо, а не в нашем захолустье. – словно прочитав ее мысли, посетовал Варук.

Кэти ничего не ответила, погрузившись в свои мысли. Воспоминания вновь нахлынули на нее, заставив вернуться в прошлое, когда отец привел в дом новую жену и она подслушала их разговор. Наилия, поставив перед мужем кружку эля, начала издалека, мол, Кэти уже исполнилось двенадцать, а она всё еще сидит дома и занимается глупостями, читая книжки, вместо того, чтобы пойти работать. Отец тогда ответил, что денег хватает, а дочка должна развиваться и познавать мир.

– Да кто ж белоручку замуж возьмет? Она кроме чтения своих глупых книг и делать-то ничего не умеет. – продолжала гнуть свою мачеха. – Жена должна быть работящая, чтоб дом в порядке содержать.

Отец тогда согласился, что дочь будет помогать Наилии по хозяйству, и с того момента у Кэти не было ни минуты покоя. Когда же мачеха начала рожать детей одного за другим, на плечи хрупкой девочки легло всё домашнее хозяйство. Как же она плакала, когда остальные дети носились по деревне, играя в различные игры, пока ей приходилось нянчиться с младшими детьми, отмывая бесконечную череду горшков и пеленок. Когда отец умер, ненависть к деспотичной мачехе росла у нее день ото дня, заставляя придумывать различные планы, чтобы сбежать из дома.

Однако, Кэти быстро поняла, что, открыто выражая свое недовольство, делала лишь хуже себе, получая тумаки и выслушивая недовольные упреки. И тогда она затаилась. Молча, безропотно, стала выполнять все прихоти мачехи, работая не покладая рук, утаивая при этом кое-какую заработанную мелочевку. Даже когда в доме совсем нечего было есть, а голодные дети, не переставая, рыдали, требуя пищи, она, сжав зубы, лишь шептала про себя, что никогда не отдаст накопленных денег, которые помогли бы ей осуществить ее план. Кэти, слишком рано повзрослев, также поняла, что любовь к своим младшим братьям может помешать ей на пути к своей цели, поэтому, каждый раз обнимая их или укладывая спать, она мысленно твердила себе, что все те, кто сейчас с ней рядом, это ненадолго и привязываться к ним не стоит.

– Может это и жестоко звучит, – словно оправдываясь, говорила она самой себе, – но так лучше для всех. Я не хочу застрять в этой нищете до конца своих дней. Мой отец говорил, что я достойна лучшего и я достигну желаемого. Что ж, я потерплю, сколько надо и сбегу при первой же возможности.