Я принял позу «Вальяжность» и осмотрелся. Вокруг меня ничего не изменилось, та же кухня, стол, газовая плита. Тот же свет фонарей за окном. А внутри меня все ликовало. Желудок наполнился и приятно распух, шерсть лоснилась вокруг живота так живописно, что даже вылизываться было лень. Сожительница осмелела и нежно погладила меня по спине. Я хотел было отмахнуться, но потом передумал. Пусть ее.
Она взяла меня на руки и перенесла в комнату. Мне отвели спальное место около батареи. Под письменным столом у окна стояло что-то вроде сундука. На него постелили старое шерстяное одеяло, и таким образом получилось вполне сносное ложе.
Я улегся туда и впервые в жизни почувствовал себя счастливым. Наконец-то я ощутил сытость и умиротворение, те качества, которые так необходимы начинающему мыслителю. Да. Да. Уже тогда я решил, раз уж я обзавелся домом и всем остальным, мое дальнейшее предназначение – познание мира и сущности вещей. Далеко не каждому коту выпадает такой трудный, но счастливый жребий. С этой мыслью я и заснул, сладко и безмятежно, впервые за многие недели.
Очень скоро я привык к переменам, произошедшим в моей жизни. Я быстро рос и набирал вес. Мои лапы окрепли и налились силой. Утром сожители уходили на работу, а я совершал ежедневный обход своего жилища. Я продолжал познавать мир самым простым способом – пробовал его на зуб. Каким же наивным и глупым я был тогда. Я грыз диванные подушки, плинтус, особенно в углу на кухне. Там пахло мышами и плесенью, и во мне мгновенно пробуждался инстинкт охотника. Позже, когда я научился лазить по шкафам и подвесным полкам, я сгрыз там кусок картона, диплом о высшем образовании, какие-то проводки. На кухонных полках я обнаружил остатки сухарей, сушеных грибов и еще какую-то заплесневевшую еду. Я тщательно все обнюхал и пришел к выводу, что в пищу все это абсолютно непригодно, и долго чихал потом. Видимо, ядовитая пыль все-таки проникла в мой организм и чуть было не вызвала болезнь. Это маленькое происшествие натолкнуло меня на простую мысль – предметы, окружающие меня, делятся на вкусные и несъедобные. Я с удовольствием кувыркался на шкафах, ворошил слои пыли своими лапками, а после разносил ее по всем углам своей квартиры, дабы сожительница не забывала о моем присутствии.
Пора, пожалуй, несколько слов рассказать и о них, моих сожителях. Без этого мои воспоминания будут однобокими и неполноценными.
Итак. Это была не старая еще супружеская пара. На тот момент им обоим было около сорока лет. Как я уже упоминал ранее, детей у них не было, и всю свою неизрасходованную нежность и родительскую привязанность они обратили на меня, любимого. Я, конечно, не против детей, но жить с ними под одной крышей – это сущее наказание. Много позже я узнал, какие мучения выпадают на несчастных кошек и котиков, оставленных один на один с юными мучителями.
Отдельно упомяну, почему я называю их здесь сожителями. Ведь каждый человек имеет свое имя, и я мог бы здесь называть своих сожителей по именам. Что было бы не лишено смысла и придавало бы моим воспоминаниям некий оттенок благородства.
Признаюсь, я долго и мучительно думал на эту тему. Как сейчас перед глазами стоят картины моих раздумий и сомнений. Вот я в очередной раз вспрыгиваю на диван, совершаю кувырок, скатываюсь на край и балансирую на спине, на краю дивана, не зная, смогу ли удержаться здесь, на этой вершине, или же злая сила утянет меня в пучину, на паркетный пол. Вот в такие мгновения хрупкого равновесия между покоем и движением в мою голову приходили ответы на самые сложные вопросы бытия, своего рода озарения, ниспосланные мне свыше. Именно там, на гребне дивана, я и решил не упоминать в своих воспоминаниях имен моих сожителей, дабы не отвлекать аудиторию от сути вопроса, от описания моей драгоценной жизни.
