Ману. Темные времена. - страница 2

– Он дал согласие на донорство органов после своей смерти и донорство при жизни, – добавила Ману, нахмурившись. Ей не нравилось, что Клиффорд её передёргивал в разговоре.

– Мне нужно видеть это согласие!

– Да, поищи его.

– Нет, это не весь твой план, – покачал своей кудреватой головой детектив, останавливаясь на улице напротив дома Ману. – Это не может быть планом.

– Ты сорвал мой план, – взглянула на него девушка, на повороте между скалистым уступом и улицей.

Стоунвилль располагался на скалистых холмах. Передвигаясь по брусчатке, машина так потряхивалась на дороге, что Ману случайно клацнула зубами.

– У тебя нет подготовки для такой роли. Это очень опасно, и те парни могут быть кем угодно. Ты можешь ничего этим не добиться и погибнуть зря.

– Я знаю. Но ведь сейчас у меня есть ты, не так ли? – будто подразнила его Ману.

– Это безумие!

– Другого тёмного тебе не скоро найти. Прикрой меня, и мы выйдем на них.

– Мне нужно подумать.

Поняв, что на этом всё, Ману накинула на голову капюшон и, открыв дверцу, вышла из машины. Её капюшон, как и та шапочка, что надевал Клиффорд, помогали им скрывать цвет ауры, не привлекая к себе внимание и лишний раз не инициируя случайные связи.

Совпасть по цвету было сложно – цвета должны были принять малейшие оттенки друг друга. И иногда это случалось даже раньше, чем контакт глаз или само знакомство, что невольно способствовало сближению и порой разрыву сложившихся отношений, на что были готовы идти не все. Тёмные же привлекали и отталкивали своей способностью подходить всем. Каждый мог совпасть с ними буквально на ходу – было достаточно одного взгляда, и тогда ауры людей срослись бы очень быстро. Куда быстрее чем обычные цветные. Противостоять этому воздействию чёрных могли лишь полностью совпавшие цветные, те самые счастливчики, ни на кого другого не реагирующие.

Вот и сейчас в рыжевато-жёлтом огоньке, что светился над головой отъезжавшего детектива Бергена, появились неприсущие ему чёрные очертания. Они игрались с ним, как с дрожащим пламенем свечи, возвращая мысли мужчины к Ману. Они захватили его полностью, и лишь спустя минуту ускоренного сердцебиения и ощущения фантомного присутствия этой девушки Клиффорда стало отпускать, щемя болью в его сердце и отчаянным желанием вернуться к дому Ману. И причина была совсем не в его желании защитить её от авантюры. То была тоска его души от ощущения непрожитой жизни со светловолосой девушкой. Он испытывал боль от стираемых фантомных воспоминаний о жизни, где он был счастлив, растя их детей и нянча их внуков.

Притяжение любого цвета к тьме было отчаянно сильным, и для этого оказывалось достаточно короткого общения с носителем тёмной ауры, если человек был одинок и желал избавиться от своего одиночества. В быту Стоунвилля на слуху были способы избавления от случайного запечатления с тёмными. Притяжение к ним было сродни магии или проклятию и обросло красочными легендами.

В темноте, войдя в каменный дом, девушка поспешила в свою комнату, чтобы не привлекать внимание отца. Оставалось совсем немного времени до начала дня в университете Стоунвилля, где она работала, и Ману сейчас тянуло спать.

Кабинет главного врача клиники для состоятельных жителей Стоунвилля мало походил на кабинет обычного врача. Украшавшие стены и арки колонны, ведущие на террасу, были выполнены по эскизам южных сюжетов, а мозаичный пол приёмной был выложен так искусно, что наводил на мысли о превосходной копии из дворца какого-то правителя. Пёстрые картины несколько выбивались из строгого готического дизайна здания, хоть и были умело вписаны в его интерьер.