– А ты, голубок неугомонный, лишний раз не встревай, – недовольная хозяйка перекосилась сердитой гримасой, – и непременно узнаешь.
Она по новой замолкла, как будто в горемычной головушке что-то нечаянно выключилось, и надолго задумалась, опустив книзу дряхлый, старушечий образ. Денис уже пожалел, что прервал её гладкий устный рассказ; наперёд он давал себе твёрдое слово – подобного больше не делать. Когда минуло пять минут, а сникшая женщина всё ещё тупо молчала, он вдруг не выдержал и подтолкнул «старую вредину» к дальнейшему продолжению:
– Уважаемая, Вы, кажется, хотели сообщить нечто очень и очень важное, касательно того обстоятельства, что Вы видели в ночное окошко?
– Да, – словно очнувшись от глубокого сна, промолвила престарелая хозяйка квартиры, поднимая поседевшую голову и старческим взглядом оглядывая дотошного собеседника, – я, и взаправду, лично улицезрела, как по уличной дороге идёт человек, одетый в пугающее, чёрное одеяние.
Странноватая старушка опять замолчала, внимательно изучая бойкого сыщика и словно бы к чему-то примериваясь. Через пару минуток Градов почувствовал, что непутёвую рассказчицу необходимо подначивать снова, и тотчас же пытливо промолвил:
– Он был один?
– Нет, – престарелая владелица резко выдохнула, точно бы на что-то (такое!) решилась, – он нёс на плече что-то слишком тяжёлое; но сразу скажу – то была непростая ноша.
– Интересно?.. И что же им перетаскивалось?
– Он тащил безвольного человека, – гордо выпрямив спину, заключила Аникина, – но не простого человека, а молодую мёртвую девушку.
– Что?! – полицейский невольно вскрикнул от полного удивления. – Что Вы хотите сказать?
– Только то, мил человек, – вдруг съежившись и начав озираться по всем сторонам, словно боясь, что их случайно подслушают, продолжала Екатерина Афанасьевна, – что тот моложавый мужчина переносил на себе убиенную, покойную жертву, – она не стала дожидаться, когда её прервут наводящим вопросом, а озвучила его самолично, – ты спросишь: почему я решила, что она являлась особой юной и что она непременно была убита? Так я тебе, неугомонный милок, правдиво отвечу: её густые длинные волосы безвольно спускались до самой земли, а главное – голова её, безжалостно отделённая, переносилась тем жутким, таинственным человеком. По одежде яркой обезглавленная девица походила на развратную потаскуху, не склонную к общественной нравственности.
– Даже так? – искренне подивился Денис, тронутый ужасным повествованием; отдаваясь служебным обязанностям, он попробовал допытаться до личностных сведений: – Вы смогли разглядеть предполагаемого убийцу? Как он конкретно выглядел?
– «Окстись», голубок неуёмный, – сморщилась и так-то некрасивая женщина, сделавшись страшной, похожей на старую ведьму, – ночь же была, непроглядная, – не виделось совсем ничего. Хотя, нет, постой… – внезапно она оживилась, как будто в старческой памяти всплыло́ какое-то важное, едва ли не ценное обстоятельство, – вспомнила, точно! Идя по дорожному покрытию, он вышел под фонарное освещение…
– Ну и?.. – не выдержал Денис нервозного напряжения, посещавшего каждого сыщика, перед тем как удавалось приблизиться к закономерной разгадке. – Вы его распознали?
Престарелая женщина как-то странно взглянула на напористого допросчика, не то увидела нечто призрачное, не то на удивление небывалое, не то, возможно, и чего-то более сверхъестественное. От пронзительного взора у Градова сильно похолодело внутри и как-то необычайно помутилось в недоумённых глазах, будто он находился в преддверии каких-то непредвиденных, чудовищно страшных, событий. Не в силах объяснить себе странного состояния, психологически натренированный сотрудник внутренним напряжением взял себя в руки… Однако не до конца, что стало понятно по дрожавшему голосу, когда он следом заговорил:
