Манящий рассвет - страница 16



, следует подсечка, борьба с голавлем – и он уже на кукане15.

Чем заняться мне? Я пытаюсь обследовать остров, но ежевичные плети не дают проникнуть в глубину. Лес нескончаем. Вернулся исцарапанный на берег Староречья. Папины спиннинги трясутся от клёва. Последовал приказ: «Собирай дрова». Действительно, уже вечереет. К сумеркам оба рыбака сошлись у костра. Уловом довольны. Я ликую от предвкушения предстоящей ночёвки. За ухой и жаренной на прутах рыбе не заметили, как протоку окутала чернильная тьма. По всему невидимому глазам водоёму начала плескать рыба, вслед вышел на охоту хищник. Их мощное возмущение воды, шлепки, подскоки и тяжелое обрушение в воду дядя Коля сравнил с лошадьми. Что-то первобытное было в этом рыбьем празднике живота. Легкий ветерок стих, огонь стал гаснуть, и на нас стеной налетел комар. Развели новый костер, бросали в него траву, но спасения не было. «Репудин» тоже не помогал. Так и не заснула наша команда. Нас спас предутренний ветерок. Я было уткнул голову на рюкзак, сомкнул распухшие веки, как дядя Коля бодро заорал: «Подъем!» Я не захотел быть наблюдателем и попросил отвезти на заросший тальником остров. С удочкой, мокрый от росы, продрался через заросли к водоему. Было это озером или заливом, я не представлял. Глубина метр. Поплавок застыл на воде; поглядываю по сторонам, пока клёва нет. По воде, на песке лежат умершие бабочки – подёницы. Задумался, как короток их век! Но они отведенное им короткое время веселятся и не унывают. Зачем-то они нужны природе. Окружающий Мир чудовищно разнообразен, и все взаимосвязано в природе. Это ещё для меня неразгаданная тайна. На моём берегу цапля вобрала голову, как бы спит. Вдруг длинная шея стремительно выбросила клюв вперёд, схватила лягушку. Слева от меня слышу тихое покрякивание. Только когда восходящее солнце окрасило воду в розовый цвет, начал двигаться поплавок. Первым попался окунь, потом густера и неожиданно – крупный подлещик16. Нашумел, неумело сажая улов на кукан, но смелый линёк затащил леску в траву. Поймал и его. Камышинки вдруг перестали шевелиться. Рыба отошла, зато стало пригревать солнышко. Блаженство, согрелся, гляжу на поплавок, его оседлала синяя стрекоза. Откинулся спиной на песок, как бы на минутку, и мгновенно уснул. Отец обнаружил меня спящим с разинутым ртом, под палящим солнцем.

Слышу: «Пора, брат, домой! Улов хорош у всех». Накупавшись вдоволь, погрузились. Ползёт лодка против течения левым мелководным берегом. Однообразные тальники, осока, желтые кубышки остаются по правому борту. Застыли на посту терпеливые цапли. Звук мотора их настораживает.

Изредка можно увидеть вдалеке орлов на далёких сухих деревьях.

И тут довелось увидеть ещё одно первобытное чудо. Вода слева от лодки приподнялась, раздалась, и тело огромной белуги метнулось в глубину, отбросив донный песок и водоросли, лодку тряхнуло, плеснув через борт водой! Смотрим друг на друга ошарашенно, жестикулируем.

Следующее событие взволновало только меня. Огибаем по мелководью остров напротив города. Дядя Коля показывает мне за борт. Боже! Лодка рассекает большое стадо каспийской сельди черноспинки. Спины рыб плотно смыкаются. Целых двести метров мы бороздили стадо, пока не началась глубина. Папа объяснил, что от косяка сельди в воде раздаётся характерный скрип, и другая рыба разбегается.

Денег семье не хватало, и жизнь вынудила заниматься рыбной ловлей по-крупному. Пески на Волге, кроме пляжа, были почти безлюдными, а для длинных перемётов