– Как в сказке. Да, Серафим? – спросила Стеша.
– В какой сказке? – Он нахмурился.
– В сказке про рыбу-кит. Это такая огромная рыба, а на ней трава, лес, деревня даже. Ты себе таким представляешь этот волшебный остров?
– Это не сказка, Стэфа, – сказал Серафим тоном бабы Марфы. – Это настоящий остров, а не волшебный. А рыба… – Он надолго задумался, а потом продолжил: – Может, и в самом деле рыба? – Его брови изумленно выгнулись, словно бы он только что сделал великое открытие. – Старая-старая, большая-большая рыба. А те, другие – это ее детки.
– Какие другие?
Разговор был бессмысленный, но все равно увлекательный. Стеша живо представила гигантскую реликтовую рыбину, живущую в здешнем огромном болоте. Болото ведь и в самом деле было огромное! Она видела его на карте в отцовском кабинете. Помнится, еще удивилась его размерам. А папа тогда сказал, что придет очередь и этих глухих мест. Советские инженеры реки вспять обращают, что им стоит осушить какое-то болото! Просто время его пока не пришло, есть у партии задачи поважнее. А мама, помнится, тогда нахмурилась, как будто ей не понравились разговоры про грядущую мелиорацию. Или ей просто не нравились разговоры про болото?
– Болотные рыбы, – сказал Серафим и сунул озябшие ладони себе под мышки. – То есть это я думаю, что рыбы, а в деревне думают, что змеи. На болото у нас почти никто не ходит. Зверья в лесу хватает. Рыбы в реке полно. А на болото если только за клюквой, да и то недалеко, по самому краешку.
– Откуда ж тогда в деревне знают про рыб?
Явно все оттуда же, из местного фольклора! Если есть сказка про рыбу-кит, отчего ж не быть про рыбу-змею?
– По костям, – сказал Серафим. – По костям и черепам.
По черепам… Один такой Стеша совсем недавно видела висящим на входной двери. И это был в самом деле очень большой череп! Тогда ей подумалось, что змеиный. Почему подумалось? Наверное, из-за зубов. А если на самом деле рыбий? Много она видела в своей жизни рыбьих черепов? Может так статься, что в этих местах давным-давно обитали какие-то древние рыбы? Находят же до сих пор скелеты динозавров! Или мамонтов! А на торфяниках и условия подходящие! Высокая кислотность, недостаток кислорода – идеальная среда для мумификации и консервации.
– И по рассказам. Дед Тихон одну такую видел собственным глазом.
– Глазом? – усмехнулась Стеша.
– Глаз у него только один, второй еще в детстве выбили камнем, – терпеливо пояснил Серафим. – Но тот, что остался, видит очень хорошо! Дед Тихон лучший на всю округу охотник.
– И он собственным глазом видел рыбу на болоте?
– Видел. – Серафим кивнул. – Рассказывал, что погнался за подраненным секачом и в азарте не заметил, как оказался на болоте.
– Болото – это же топь, да? Как там передвигаться? Где там вообще открытая вода?
– Как это где вода?! Это же болото! Там кругом вода. А под водой остров и рыбы. – Серафим говорил так уверенно и так увлеченно, что спорить с ним не было смысла. – А окна болотные, Стэфа? – Он всмотрелся в Стешино лицо, а потом кивнул, сказал уже спокойно: – Ты ж не была на болоте.
Она была. Вот только не летом, а зимой. И не видела она никакой большой воды из-за льда и снега. Только чувствовала.
– Баба Марфа меня на болото не пускает, – сказала Стеша с усмешкой.
– Правильно. Не надо тебе туда. Рано еще.
– Для чего рано?
– А может, и вовсе обойдется. – Серафим разговаривал сам с собой, на Стешу даже не смотрел. Она все никак не могла привыкнуть к этой его манере общения. – А рыбу дед Тихон тогда видел, вот как я сейчас тебя.
