— Это можно спрятать одеждой, — недовольно прошептала Эля.
— На самом деле всё можно спрятать.
— Я не буду носить паранджу, мудило с поножовщиной. Вали в свой аул, придурок, — недовольно шипела Элька, юрко выскользнула из-под него.
У Марата отвисла нижняя челюсть, он надел свой свитер и посмотрел на девчонку невинными щенячьими глазами, прикинувшись, что его глубоко оскорбили и обидели.
Продолжал сидеть на полу. Так он казался меньше и безопаснее для неё, а она уже встала, поправляю свой халат и падающие гольфы.
— Какой аул? Ты рехнулась что ли?
— Ну, ты же с Кавказа.
— С чего ты взяла, что с Кавказа? Я русский.
— Как Марат может быть русским?
— Ты что, нацистка или расистка, как это называется? Ты своего брата Ваню, видела? Он то же что ли не русский? А если даже я с Кавказа, даже если я с аула, это что за отношение такое?! Это папа тебя так воспитал? Да хрен ли я тогда вообще здесь делаю!
— Действительно, хрен, убирайся отсюда! — возмутилась она, отойдя от него на безопасное расстояние. — Вали уже.
— Я поссать пришёл!
— Внизу три туалета!
— А я у тебя хочу!
Нависла пауза.
Играл саксофон.
4. 4
4
Она смотрела на него из глубины своего капюшона. Но теперь Марат знал, какие у неё бездонные, красивейшие глаза.
— А Эля, это как полностью? — тихо поинтересовался он, продолжая сидеть на подогнутых ногах, ладони спокойно положил на согнутые колени.
— Элеонора, — недовольно сказала она.
Голос у неё конечно строгий, пронзительный, наверное, будущая начальница как мамаша.
— Это вообще не русское имя.
— Это греческое имя, означает – Милосердие.
— А Марат арабское имя, означает – Желанный, — он расставил руки в стороны и лучезарно улыбнулся. — Я желанный, Элеонора?
— Ты упоротый!
Он медленно поднялся, девушка отошла ещё дальше, ближе к своей кровати. Теперь она испытала его силу и резкость, опасалась.
— Иди в туалет, а потом убирайся. Не обоссы мою пушистую сидушку.
— Да я что-то передумал, — он продолжил рассматривать её комнату. — Чем развлекаешь, Элеонора?
За шкафом с одеждой висела полка. Марат протянул руку и взял колоду карт, потасовал её.
— Если ты русский, как твоё отчество, как твоя фамилия?
— Марат Амирович Далиев.
Её соблазнительный ротик исказился в пренебрежительной ухмылке.
— Эля, у тебя какие-то комплексы насчёт Маратов Далиевых? — усмехнулся он, не удержался, получилось с издёвкой. — Ты мне сразу скажи, чтобы я не надеялся на твою взаимность.
Он пытался вытащить из неё хоть одну улыбку, хоть один смешок, но вместо этого она опять скривила губы и уставилась на него с отвращением.
Марат подошёл к её столу, бесцеремонно отодвинул клавиатуру и книжки. Книги были по биологии и химии. Развалился на её школьном стульчике. Достаточно удобно, только Марат побаивался, что он не выдержит его веса. Положив один локоть на стол, продолжал тасовать колоду:
— Давай сыграем, Эля.
Девчонка села прямо на стол с другой стороны, сложила свои соблазнительные ножки вместе.
— Ну, давай.
Опять нависла тишина, со звуками какого-то дерьма из колонки, глубоко унылого. Пиздец, как хотелось ему выкинуться в окно, чтобы не видеть этих адских, кислотных стен и не слышать этого около музыкального произведения душевнобольного исполнителя.
Голову опять забили мысли: ни квартиры, ни машины, ни работы. Девчонку даже негде трахнуть. Полностью зависел от Касьяна, занимался какой-то малолеткой дешёвой, с дешёвыми комплексами.
