Самым неприятным моментом оставались навязчивые беседы о ведущих брендах и о крутизне недавних приемов. «Там такой уровень, ну, это нечто!..» – тут у говорящей, ведь это именно женская «обязательная программа», глаза взлетали в поднебесье, плечи поднимались вверх, ладони распахивались настежь. Дальше звучал радостный смех. Никто, конечно, не мог ошибиться, что выше уровнем только Бог.
Правда, о Боге тут помалкивали, хоть и крестились при виде церквей, Алена отмечала это в поездках. Через стекло машины или на улице – прилюдно, размашисто хотя бы кто-то один перекрестится, остальные одобрительно кивнут. А разговор на другую тему в это время не прерывается, даже паузы не возникает. Движения отдельно, мысли отдельно. Алена находила такие действия показными. Становилось стыдно, неловко и тянуло поозираться.
И о брендах, и о новых блюдах модных поваров Алена еще как-то слушала, хоть и предпочла бы поесть в тишине и всего попробовать, чтобы никто не мешал. Даже показной «крестеж» кое-как терпела. Но стоило кому-нибудь произнести слово «уровень», как возникало одно и то же желание, справляться с которым становилось все тяжелей: немедленно хотелось извиниться и уйти. Или уйти, не извиняясь. Или вот еще совсем новое состояние: сказать гадость, а уж потом уйти. Только бы при этих «уровнях» не присутствовать никогда.
– Почему у тебя опять пустые уши? – Леонид буквально прижал ее к стене, но сделал вид, что их беседа – всего лишь безобидное обсуждение чего-то милого, семейного. Он крепко держал Алену за локоть, не давая ей отодвинуться от себя. – Пожалуйста, ответь, уши пустые почему? Я же просил надеть новый комплект, сколько можно смешить народ и показывать, что тебе наплевать на мой статус?
– Я забыла, Ленечка! – Алена смутилась, расстроилась, на глазах даже слезы блеснули. Она вовсе не собиралась огорчать мужа, а серьги оставила, наверно, на бюро или в ванной на полке. И по рассеянности не вспомнила. К ресторану они подъехали из разных мест. Если бы собирались дома вместе, ничего бы не произошло.
– По-твоему, я к тебе должен приставить женщину, чтобы ты прекратила свои демонстрации? – муж улыбался, но глаза его смотрели холодно. – Ты и вправду считаешь, что я должен тебе верить? Тогда ответь мне, почему у тебя снова мешок вместо сумки и что ты туда натолкала? – Он продолжал улыбаться, кивал, наполнял взгляд добродушием и одобрением, хватки своей тем временем не ослабляя.
Алена маленькие сумочки для приемов не любила. В них ничего не помещалось, с ними она чувствовала себя незащищенной, почти голой. То, что муж пренебрежительно назвал «мешком», она считала хорошей, «умной» сумкой, в которую томик Волошина можно было бы и не запихивать, но это вышло случайно.
Вот как раз серьги она надевать и собиралась, да-да! Но пробежалась взглядом по книжным полкам. Леня последнее время намекал, что от библиотеки пора избавляться, дескать, книги это пылесборники, и вместо них есть компьютер и электронные «читалки». Только Алена и слушать не хотела, в буквальном смысле затыкала уши. Она считала книги своим едва ли не единственным сокровищем, правда, зная мужа, на любимые полки теперь посматривала с печалью, предполагая, что в один далеко не прекрасный день они могут из квартиры исчезнуть. Вот и в этот вечер она словно приласкала взглядом корешки книг, увидела Волошина, вытащила, открыла наугад и даже закачалась слегка в такт строчкам, так легли на душу призабытые слова, которые раньше она знала наизусть:
