Марина Цветаева. Нетленный дух. Корсиканский жасмин. Легенды. Факты. Документы - страница 16

Что это?! Что? Еще один отголосок будущего, прикосновение к трещине – камертону, разрушившему позже Семью, разметавшему ее сиротливыми осколками по заснеженному, холодному пространству сибирских лагерных пустынь, штрафных батальонов, обрывов над Енисеем и Окою?.. Аля, как маленькая Сивилла – ангел, душою своею, тогда уже осознавала – не осознавая – будущее горчайшее, или строки ее обращены к нам, современникам поздним, семидесятых: посмотрите, вчитайтесь, вслушайтесь?! Не вчитались. Не вслушались. Камертон уловили другие. Палачески – жестко и кроваво. Хладнокровно.

Аля с отцом в Праге

…Вскоре после встречи Сергей Яковлевич вновь уехал в Прагу – подыскивать квартиру для семьи, устраивать быт. Родители Али решили, что лучше всем им жить в Праге: и жизнь дешевле, – эмигранты из России имели возможность получать специальное пособие от правительства Чехии, при предоставлении, разумеется, нужных документов, – и Алечка сможет, наконец – то, учиться в одной из хороших русских школ, например: гимназии в Моравской Тшебове, где в качестве педагогов воспитателей работали бывшие однополчане Эфрона по Добровольческой армии. В последнюю неделю пребывания в Берлине Марина решила – таки отвести дочь в Луна – парк и показать Зоосад. Но Але почему то больше запомнилось, как они с Мариной качались на качелях и усаживались на траве, на краю парка, у крохотного озерца, расстилая салфетки для маленького пикника, вытаскивали из корзинки нехитрую снедь, дружно угощая сопровождавшую их Л. Е. Чирикову, и как Марина вдруг сказала загадочно:" По – моему, и в природе нет отдыха. Вот я думаю: когда буду умирать, у меня будет такое же чувство, как здесь, сейчас, на этом берегу; печали? – торжественности? – и весь грохот и все кружения – позади? – Но ведь это и есть отдых! – возразили ей…» (А. Эфрон.«Страницы воспоминаний» в книге А. Труайя. указ. издание. Стр.206.)

«Злата Чехия. – златый сон. Мираж настоящего детства».

Вид современной Праги.

«Прочь от вечного кружения и грохота Времени, туда, где можно отдохнуть усталому сердцу!» – стремилась с надеждою Марина.. «Назад, в счастливое бытие потерянного детства!» – летела за нею Аля. 31 июля 1922 года семья Цветаевых – Эфрон выехала в Чехию.

Именно там, в Чехии, и, правда, отыскались будто бы призрачные, крошечные осколки детства Али. Ее почти тотчас поместили в школу – гимназию. Марина, разлучаясь с дочерью, очень опасалась, что такой «домашний ребенок» не сможет вписаться в среду классической гимназии. Но опасения оказались совсем напрасными: девочка была в восторге от возможности играть с ровесниками, быть в курсе школьных событий, писать пьесы для детских спектаклей и оформлять декорации, учиться танцевать в школьном кружке, возможности поболтать, пошалить, подразниться и тотчас помириться с подругами! О том, что Аля не сразу сошлась с детьми, и они, поначалу враждебно приняв ее, устроили ей темную – накинули на голову одеяло и избили, – Марина, конечно, не узнала никогда. Она писала своему другу, молодому литератору А. В. Бахраху с растерянной гордостью матери, чей ребенок, как то неожиданно для нее начинает вдруг быстро расти: «Аля.. счастлива, ее глаза единодушно объявлены звездами, и она на вопрос детей (пятисот!) кто и откуда, сразу ответила: «Звезда – и с небес!». Она очень красива и очень свободна, ни секунды смущения, сама непосредственность, ее будут любить все, потому что она ни в ком не нуждается. Я всю жизнь напролет любила сама, и еще больше – ненавидела, это было трудное детство и мрачное отрочество, я в Але ничего своего не узнаю, но знаю, что она будет счастлива..