– Эта комната закрепляется за мной!
Во второй спальне, помимо кровати, находилась деревянная люлька, которой дядьку с намёком премировало правление за хорошую работу.
После осмотра дома моя мама сказала, что заночует с Толиком у Сергея, своего второго брата, или у двоюродной сестры, которые жили тут же, в Чижово. Баба Тоня пошла её провожать, и мы с Женькой остались одни. Дядька улёгся с газетой на диван, а я решила тем временем взглянуть на сад. Несмотря на его запущенный вид, здесь, кроме обычных яблок и вишен, созревали также черешни, абрикосы и груши. Хотя большинство фруктов ещё не достигло спелости, мне всё же удалось полакомиться сочными жёлтыми грушами. После чего я пришла к выводу, что Женька – странный человек. Он не только почти не жил в своём большом доме, но и не удосужился даже проверить качество фруктов в собственном саду. Впрочем, ему, наверно, хватало колхозного добра.
Возвратившись назад, я увидела, что дядька разговаривал через открытое окно с незнакомым парнем. Судя по обрывкам доносившейся до меня беседы, в агрономе срочно нуждались на какой-то ферме. В свою очередь, я решила воспользоваться его отсутствием, чтобы навести порядок в доме. Однако для этого нужно было сначала переодеться. В Женькином шкафу мне сразу попались под руку чёрные расклешённые брючки, в которых, судя по ремню с пряжкой, дядька пришёл из армии. А вот подходящей рубашки моего размера так и не нашлось. К тому же, все они почему-то были белого цвета. Надев брюки, я подумала, что дома и так сойдёт. Всё равно меня никто не видит. После чего принялась за работу: первым делом вытерла пыль с подоконников и с мебели в зале, а затем достала из серванта хрустальную вазу и водрузила её посредине стола, поставив туда собранные в роще цветы.
Я уже почти закончила уборку и домывала пол в прихожей, когда едва не уткнулась лбом в чьи-то колени. Резко разогнув спину, я очутилась нос к носу с симпатичным сероглазым шатеном и, нервно размахивая тряпкой перед его лицом, спросила:
– Что Вам угодно?
– Мне нужен Евгений Анатольевич! – самоуверенно возвестил тот.
– Его нет дома!
– Ничего, я подожду!
Сняв туфли, незнакомец прошёл в зал и, развалившись на диване, включил магнитофон дядьки. Ощущая затылком его взгляд, я поскорее домыла прихожую и скрылась в спальне. Там надела Женькину нейлоновую рубашку и, привычно завязав концы узлом, почувствовала себя гораздо лучше. Едва я вышла из спальни, как дверь отворилась и появился дядька. Обведя комнату ошарашенным взглядом, он затем уставился на мой наряд.
– К тебе пришли, – небрежно сообщила я и удалилась прямо через открытое окно в сад.
По возвращению я обнаружила в зале только Женьку, который снова улёгся на диван. При виде меня он заметил:
– Не кажется ли тебе, что моя рубашка несколько великовата для твоей фигуры?
Хотя я скромно промолчала, он всё же поднялся и отыскал в шифоньере красивую рубашку бирюзового цвета, которая пришлась мне как раз впору. Мы сели на диван и стали мило беседовать. Выяснилось, что тот нахальный тип, который требовал «Евгения Анатольевича», и есть Чижевский. Потом Женька стал вспоминать разные забавные истории, которые приключились с ним во время службы в десантных войсках. Он оказался очень хорошим рассказчиком и я не заметила, как вернулась бабушка. Улыбнувшись, она спросила:
– Уже помирились?
После чего предложила сходить в гости к её старшему сыну, который как раз сегодня зарезал кабанчика.
