Моего слуха достигла песенка, которую очень фальшиво распевали детские голоса:
Чёрная Долли свой ножик наточит,
Скоро на голову станешь короче!
Репертуар вполне соответствовал погоде. Я неторопливо шла вдоль стеклянных витрин, за которыми лежали и пытались выглядеть привлекательно бледные свиные окорока, жёлтые сыры, мужские трости с набалдашниками в виде змеиных головок и женские туфли из лакированной кожи. Когда я проходила мимо обувного магазина, из него выскочил, чуть не сбив меня с ног, вихрастый мальчишка, сжимающий в руке одну-единственную дамскую туфлю. Не обращая внимания на крики продавцов, он кинулся наутёк и быстро исчез в запутанных коридорах улиц.
Я на несколько секунд задумалась, что он будет делать с единственной украденной туфлей. Может, хочет сделать из неё кораблик и пустить по ручью? Странный мальчик.
Зайдя в булочную, я купила бублик с изюмом и принялась неторопливо его жевать, продолжая свою прогулку. Торопиться мне было некуда. Встречаться с козеттиным «клиентом» не хотелось совершенно.
Я пробыла на улице часа три, терпеливо наматывая круги по кварталу. Злондон я знала плохо, но смогла догадаться, что та часть города, где нас поселили, располагалась весьма далеко от престижного центра и весьма близко к трущобам, где жили одни бедняки. Вероятно, здесь квартировал так называемый «средний класс», причём намного более средний, чем принято считать. Даже маленький ухоженный сквер, мимо которого я прошла целых три раза, при более пристальном рассмотрении оказался местом ночлега для бездомных: несмотря на уже далеко не ранний час, на одной из скамеек лежал и похрапывал человек без шляпы и ботинок. Гуляющие дети со своими спутницами спокойно проходили рядом: значит, привыкли к таким зрелищам.
Наконец даже плащ перестал меня спасать от промозглой мартовской сырости: я замёрзла. Решив, что Козетта уже наверняка освободилась и ждёт меня, я поспешила обратно в отель «Верёвочка». На второй взгляд он показался мне ещё более отталкивающим: хотя, казалось бы, куда уж больше.
Козетту я застала там, где и ожидалось: в отведённой нам комнате. Моя подруга сидела на кровати, скрестив руки на груди, и полыхала от злости.
– Что случилось? – спросила я, сразу почувствовав перемены в её настроении.
– Ничего особенного, – сквозь зубы отозвалась Козетта, – просто этот мерзавец решил надо мной поиздеваться.
– Какой мерзавец?
– Клиент мой, кто же ещё! – выкрикнула Козетта и ударила кулаком по матрасу. Слабые пружины жалобно завизжали, трещина на кроватной ножке стала глубже.
– А кто он? – глупо переспросила я, удивившись такой реакции. Козетту было трудно вывести из себя.
– Откуда я знаю, я его не видела, – Козетта швырнула мне какую-то бумажку, – вот, полюбуйся!
Я подняла с пола записку, написанную от руки на четвертушке почтовой бумаге. Послание гласило:
Дорогая госпожа К.!
Прошу прощения за то, что не смогу посетить вас сегодня. Ваш поезд прибыл на день раньше, чем мы планировали, и это спутало наши планы. Пожалуйста, располагайтесь в предоставленной вам комнате и ждите новых известий. Я обязательно вскоре выйду на связь с вами.
А.
– Он со мной в записки играть вздумал? – запальчиво крикнула Козетта. – Это просто наглость! Видите ли, они не подготовились к нашему приезду! И кто это «они»?
Я ещё раз внимательно прочитала записку. Её содержание не показалось мне оскорбительным, но я ведь не знала, как обычно происходит обмен договорённостями между Козеттой и её… гм… заказчиками.
