– Будем надеяться, что ее угрозы – всего лишь злобные выпады мерзкой, обиженной мегеры, – заявила леди Солсбери. – Тем не менее мы должны быть бдительны. Я позабочусь о том, чтобы всю вашу еду перед подачей на стол проверяли.
В ту ночь Мария не сомкнула глаз. Перед мысленным взором вставали мрачные картины будущего. Относительно безопасный мир, в котором она жила, больше не казался ей таковым. Король одним махом мог разлучить дочь с леди Солсбери, так же как разлучил их с матерью. Мария живо представляла себе, как ее заставят прислуживать злейшему врагу при королевском дворе, где ей придется жить в постоянном страхе быть отравленной, поскольку защиты не будет. И даже отец навряд ли сумеет хоть что-то сделать – одурманенный любовью к Ведьме, он во всем шел у этой интриганки на поводу.
Из очередного письма Генри Поула, полученного во время подготовки к дневному уроку, они узнали, что Анна во время пышной церемонии в Виндзорском замке получила титул маркизы Пембрук в собственном праве.
– Какой скандал! Эта женщина была возведена в пэрство в собственном праве! – возмущалась леди Солсбери, сердито швыряя книги Марии на стол. – В последний раз подобной чести удостоили меня, леди благородных кровей, а не какую-то там наглую шлюху.
– Действительно жуткий скандал, – согласилась Мария, одновременно начиная осознавать, что новость, возможно, и не такая плохая. – По-вашему, это действительно так важно? Возможно, мой отец устал от Ведьмы или понял, что никогда не сможет на ней жениться. Быть может, он просто решил наградить ее за то, что она была его любовницей.
Задумавшись, леди Солсбери на секунду замолчала.
– Не исключено, что вы правы. В письме Генри что-то такое было. – Она вынула из кармана письмо. – Да. Многие из тех, кто присутствовал на торжественной церемонии, заметили, что титул был пожалован Анне и ее наследникам мужского пола, а не ее законным наследникам мужского пола, как положено.
– Это противоречит всем законам о пэрстве! – возмутилась Мария. – Бастард не может быть наследником.
– Король вправе возвысить любого, кого пожелает. Взять хотя бы Генри Фицроя! Но вы, Мария, возможно, и правы. Король с тем же успехом может обеспечивать безбедное существование каждого бастарда, которого она родит.
От затеплившейся надежды у Марии екнуло сердце.
* * *
Но надежда сразу же рухнула, когда в октябре она узнала, что отец, отправившись в Кале на встречу с королем Франциском, взял с собой Анну Болейн. Значит, он не бросил Ведьму, а, наоборот, возвысил ее, чтобы представить своему брату-монарху.
В ту бессонную ночь Мария не могла сдержать слез. Она услышала, что доктор Томас Кранмер должен был сменить Уорхэма на посту архиепископа Кентерберийского. Уорхэм до самой смерти осторожно поддерживал мать Марии, а вот Кранмера Генри Поул характеризовал как религиозного радикала, ставленника Болейнов и того самого человека, который посоветовал королю узнать мнение университетов по поводу его Великого дела. Кранмер действительно мог оказывать на короля очень опасное влияние. По словам Генри Поула, университеты, скорее всего, подкупили огромными субсидиями, чтобы ученые мужи объявили брак короля недействительным, и, похоже, большинство из них высказались в его пользу.
Тем не менее Мария усиленно пыталась убедить себя в ничтожности их заявлений по сравнению с мнением папы. Только папа имеет право решать такие вопросы. Одному Богу известно, почему папа так долго тянет с ответом, но он наверняка скоро вынесет решение. Мария молилась, чтобы оно не появилось слишком поздно, так как сердцем чувствовала, что грядет нечто страшное. Все знамения были недобрыми.
