Но разговор ведь не об этом. На той копии с картины известного испанца, которую я сейчас держала в руках, Юдифь с верной служанкой голову ещё не рубили. А только собирались и примеривались. Я заметила эту копию в антикварной лавке, куда пришла по обыкновению сдать довольно дорогие, но уже ненужные вещи. Деньги были нужнее, а вот пустые старинные шкатулки из-под отсутствующих драгоценностей есть было нельзя. Их на сковородке не поджаришь.
И вот, пока оценщик рассматривал мои шкатулки, я и подошла к этой картине, висевшей на стене.
Грааль уже к тому моменту был найден. Магия разливалась рекой. Аннора шутя передвигала предметы и активно пользовалась этим, когда теряла свою курительную трубку. А вот у меня магии не было. Совсем. Я была бракованная. Так я тогда думала, жутко злясь на весь мир.
Газеты трубили и восхваляли Артура, а я зло думала, что, наверное, Артур нашёл Грааль для всех, кроме меня. Хотя это трудно представить, но с него станется.
И вот, когда я уже отходила от картины, с ней вдруг произошли странные вещи. Две женщины на ней вдруг подобрали свои юбки, и сошли с полотна на грязный пол антикварной лавки. Они принялись расхаживать по ней, даже трогать некоторые вещи, при этом на одни - брезгливо морщились, а вот у других, всплескивая руками и хватаясь за щеки, - всем видом выражали восхищение.
- Я дам вам за них не больше пары золотых. Ничего ценного в них нет, - поднимая голову от моих шкатулок, сказал оценщик.
При этом он явно не замечал ничего странного. Ни девушку, ни старуху он не видел. А те повели себя странно при его словах. Обе интенсивно замотали головами. Это что значит? Не соглашаться?
- Нет. Это совершенно точно не та цена, на которую я рассчитывала. Я пойду в соседнюю лавку, - выдала я.
- Ну, постойте же. Вы совершенно не умеете торговаться! Кто же так рубит с плеча? - заворчал оценщик. - Ладно. Только потому, что вы так юны и неопытны, я дам вам десять золотых! - и он уже потянулся за деньгами.
Только вот две женщины снова покачали головами, и я, поддавшись чутью, сказала:
- Нет. Этого мало, - совершенно спокойно сказала я, и сама поразилась своему спокойствию.
Десять золотых было большой суммой для нас. Я рассчитывала, когда шла сюда, на половину.
В итоге я получила пятнадцать золотых, а потом сообщила:
- Я покупаю эту картину.
Обе женщины согласно закивали, а оценщик оживился.
- Это подлинник! - выдал он не моргнув глазом.
Обе женщины расхохотались. Звука не было, но вот смех отчетливо отражался на их лицах. Они вообще были на редкость эмоциональны.
- Не смешите меня! – довольно сухо ответила я, входя во вкус.
На этот раз торговались мы дольше и яростнее. Но картину я, всё же, купила, а потом принялась ходить по лавке и рассказывать ошарашенному оценщику, что в его лавке ценно, а что откровенная подделка. Я опиралась на реакцию двух женщин, которые хоть и пропали к тому времени, но я всё успела запомнить.
Оценщик покачал головой и сказал:
- Вам стоит сделать это своей профессией, юная неска. У вас удивительно точно получается!
Я призадумалась и понеслась рассказывать новости Анноре.
- Символично, что это именно Юдифь - сказала тогда Аннора, выслушав мой восторженный лепет.
- Почему? - удивилась я.
- Потому, что она же - символ сопротивления? А ты - только и делаешь что сопротивляешься.
- Я? Нет!
- Ладно. Давай посмотрим, что можно с этим сделать, - покладисто согласилась Аннора.
