– — Пресвятая Дева, он утопился! – Взвизгнула Мариэтта. – Женщины заголосили и, подхватив корзины, побежали в деревню, словно подгоняемые непонятным им самим ужасом.
Лакей, помогая маркизу облачиться в ночную сорочку сообщил, что господин, что явился вчера и назвался братом месье, утопился.
– Вот скотина! – Вырвалось у Эжена. – Впрочем, оно и к лучшему. – Успокоившись, прошептал он. – А я все гадал, куда его чёрт унёс. По крайности не станет клянчить деньги. Он наверняка помешался, надо же, испортил мой портрет. Да он явно сошёл с ума и просто опасно оставаться с таким под одной крышей. Он же запросто мог нас всех зарезать! И потом я вообразить не могу, что стал бы есть с ним за одним столом. Фи, экая пакость! Откуда мне знать, не подцепил ли он вшей, или дурную болезнь, о которой стыдно упоминать среди порядочных людей. Вот кстати, пожалуй, стоит сжечь белье, на котором он спал. Вообрази, Огюстен, а ведь я предложил ему шикарный выход. Так что моя совесть чиста.
Проследовав в спальню супруги маркиз, тотчас передал ей новость и, подмигнув, добавил.
– Видишь дорогая, я как всегда оказался прав, если дворянин утратил честь и состояние ему лучше всего исчезнуть, ибо жить ему больше незачем. – И заметив удивлённый взгляд Шарлотты, добавил: – Каждому следует перестать мозолить глаза окружающим, если речь о голодранцах. Неважно дворянин это, или простолюдин.
Руан встретил Мориса пронизывающим ветром и мелким, походившим на водяную пыль дождём. Продрогнув, путник вошёл в первый попавшийся трактир на задворках. Шум тотчас оглушил его. В тусклом от дыма воздухе стояла вонь подгоревшего прогорклого масла, грязных тел и кислого дешёвого вина. Пьянчужки громко хохотали, игроки в кости хрипло спорили, подозревая друг друга в нечестной игре. Визжали одетые в рваные грязные платья шлюхи. Переругивались подавальщики, снуя между липкими покрытыми толстым слоем грязи столами. Но в теперешней жизни такая обстановка более не шокировала Мориса и не вызывала в нем брезгливости. Он сунул руку в карман куртки, нащупывая монеты. Деньги брата он собирался оставить в спальне, но подумал, что, в конце концов, имеет на них полное право. Морис присел за стол в углу и спросил кувшинчик вина и рагу. Месиво в тарелке мало напоминало указанное блюдо, но маркиз молча принялся за еду, макая в жидкую подливку кусок хлеба. Он почти закончил трапезу, когда в трактир ввалились двое громил и плюхнулись напротив него. Скиталец медленно пил вино, наслаждаясь теплом в духоте и вони закопчённого зала, медленно оглядывая посетителей. Он вновь был погружен в свои мысли и попросту скользил взглядом по разгорячённым вином грубым лицам.
– Вот дело! – Воскликнул один из громил, навалившись локтями на стол. – Что этот осел таращится на меня?
– Точно Деревяшка! Так и пожирает своими гляделками. Эй ты, урод, чего уставился на приличных людей, образина ты эдакая?
Морис удивлённо вскинул взгляд.
– Вы мне?
– Тебе недоумок! – Захохотал один из мужланов. – Видно надо дать по твоей глупой роже, чтобы соображал быстрее.
– Точно, приятель, взгреем это осла хорошенько, чтобы знал своё место.
В шумом зале никто даже не обратил внимания на перепалку. Только когда, отшвырнув табурет, оба детины двинулись на Мориса, многие с интересом уставились на происходящее в предвкушении зрелища. Что не говори, а драка здорово бодрит. Несколько продажных девок подошли ближе. Уперев руки в бока, готовые подбадривать соперников крепкими словечками и визгливым хохотом. Мужланы, что напали на незнакомца, вовсе не ожидали отпора. Но за время службы на флоте и, тем более за время скитаний, молодой маркиз де Ментенон не раз попадал в переделки. Он отлично преуспел в драках, которые мало похожи на дуэли сеньоров. Несмотря на усталость и тоску, внутри него клокотала ярость. Теперь она получила прекрасную возможность вырваться наружу. Удар одного из мужланов не достиг цели, Морис проворно отклонился, и тотчас схватив противника за волосы, ударил его лицом о столешницу. Соперник повалился на пол зажимая окровавленный рот и нос. Его дружку, что взвыл от злости и бросился на строптивца, досталось кувшином по голове. Вскочив из-за стола, Морис сильно пнул поверженного врага ногой в пах и тот, согнувшись мешком, рухнул на пол рядом со своим приятелем. Скиталец опустился на своё место, испытывая краткое удовлетворение. И вместе с этим ощутил унылую пустоту в душе. Он приложил к губам разбитые костяшки пальцев, плечи его опустились.
