– Смотри, смотри! – проговорил вдруг Пират.
«Это не мне, а Вохе. О телевизоре. Что показывают?» На экране городские развалины, над ними дымное облако. Вспышка. Камера в сторону дёрнулась.
– Опять скажешь, брехня? – спросил Воха.
– Ничего не скажу, – буркнул Пират. – Может, это в прошлом году в… в азиатском секторе. Откуда я знаю, где снято?
– Город пятьдесят семь написано.
«Пятьдесят семь! – подумал Марк. – Это же… мы?»
– Мало ли. Написано. Если на лбу у тебя набить «мне всё известно», поменяется что-нибудь? Не верю.
– Ага, пока плита на башку не свалится…
– Болячку тебе на язык.
– Гляди, тетеря слепая! Опять скажешь, в азиатском секторе?!
На экране снова площадь, давка. Прожектор поверх голов. И теперь даже без титров понятно, откуда репортаж.
– Ваш грог, – сказал Пират.
Марк принял стакан, приложился крепко, но без вкуса. «Зря я здесь сижу. Если так далеко зашло дело, Элмэру сейчас не до меня. Пусть даже засёк».
– Твою мать! – выкрикнул Пират. – Они там передавят друг друга! В бога душу эту нашу электронную мэрию!
– А я что тебе говорил? – язвил Воха. – В тридцатом году ещё. А всё из-за них! Из-за всех этих…
Он выбрался из-за стола и картинно раскланялся с Марком.
– Не начинай. Он тут причём?
– А кто? Ты?! Коктейлями поспособствовал?! Может быть, это я намутил татушками?! – Воха резко повернулся к Марку, спросил – Вот скажи, ты кто?!
«Только этого не хватало. В драку не полезет?» – подумал Марк, отхлебнул ещё грога и ответил как можно спокойнее.
– Человек.
Воха вытаращился на него, заморгал. Помолчав, сунул руки в карманы своих необъятных штанов и продолжил тоном ниже:
– Человек? Не факт. Это ещё доказать надо.
– Говорю, не начинай, – посоветовал ему Пират и, повернувшись к Марку:
– Не обращайте внимания. У него бзик, всюду нелюди мерещатся. Думает, всё это нелюди устроили. Думает, они с тридцатого года лезли в электронные мэрии, пролезли, и вот поэтому… заваруха.
– Какая заваруха?
– Вы с луны свалились?
– С Марса. Серьёзно, ребята, ну не в курсе я. Работой так завалило – не до новостей. Полгода света белого не видел.
– Вот! – провозгласил Воха, снова усаживаясь за стол. – А я тебе говорил, им всё до фени, всяким айтишникам, хипстерам недоделанным. Отца родного за бабло хакнут. Колись, бро, ты же айтишник?
– Вроде того, – признался Марк. – Но вы определитесь всё-таки: мы всё это устроили или нам всё это до фени.
– Одно другому не помеха.
«Самое печальное, что это правда, – покаянно думал Марк. – Значит, началось уже. Выудить бы из этих двоих… На это надежды мало. Толком ничего не знают. Паника. Те двое в метро, потом дорожник. Но эти не бегут. И Алисия. Почему? Откуда эти узнали, что фейк? А откуда сам я знаю, что всё это фейк? Довольно. Хватать Маришку с Иркой, бежать…»
Он залпом допил грог.
– Э… – произнёс Воха, протянув в направлении Марка руку. – Ты если айтишник, знать должен. Правда, что нашу элмэрию хакнули?
«Свят, свят, свят. Тьфу на тебя. Одна надежда, что Ратионис это ещё не по зубам», – подумал Марк, поставил стакан и веско ответил:
– Враки. Кому и зачем это нужно? Вашим нелюдям? Кто они по-вашему?
– Откуда я знаю?! – огрызнулся Воха.
Марк краем глаза заметил в углу, где куча тряпья, шевеление, потом оттуда хорошо поставленным голосом провозгласили: «Расчеловечивание!»
– Заткнись! – рявкнул на кучу Воха. – Помалкивай в тряпочку!
– Не нравится? – съязвила куча и захихикала.
