– Мой дед нашел его, когда странствовал по землям Славии. Это было у порогов Ке́йбы. Возьмите.
– Зачем? – спросил я осторожно. Происходящее мне сильно не нравилось.
– Он дорогой, очень.
– Это я вижу. Чего хотите взамен? Чтобы я нашел убийцу ваших кошек?
– Верните мою дочь. Ее схватило лихо. Она ушла вниз по реке и вернулась вместе с кем‐то другим внутри… Эта сущность не дает ей жизни! Вы же укротили волка, значит, и это сможете!
«Ясно. Все еще хуже, чем казалось».
– Понимаю ваше горе. – Я старался не думать о цене подношения и даже не смотреть на него. – Но здесь я бессилен. Эфемерные сущности не способны поселиться в теле человека. Вы с вашим ребенком стали жертвами иного недуга. Идите спать, а утром я…
Внезапно ночь пронзил крик, полный нечеловеческой ярости. Я вздрогнул, Селио вжался в угол, а наш гость безжизненно улыбнулся.
– Если бы я мог, колдун. Если бы мы все могли.
Порой злато просит больше, чем ты можешь ему дать.
Старая поговорка
Меня разбудило чавканье.
На кривой скамье у окна сидел голый человечек с очень волосатой спиной и карими глазами Селио. Он хрустел сухарями, отгрызал куски от сочного шмата мяса и запивал все это парным молоком прямо из кувшина. Заметив, что я проснулся, человечек попытался скорее закончить трапезу. Испачкав пальцы в мясном соке, затолкал в глотку последний кусок и сыто рыгнул.
– Перестань, – поморщился я. – Из-за таких вот способностей нечисти люди и начинают верить в чары, проклятия и прочую ерунду.
– Так гораздо удобнее. Ты хоть раз пробовал жевать еду с пола? – Волк неохотно проглотил последнюю луковку и стряхнул личину, как собаки стряхивают воду с шерсти. – Твоя затея едва не испортила мне аппетит.
– Ну-ну, я вижу.
– Не смешно. Ты хоть знаешь, как тонко чувствуем мы, перевертыши? Тот крик не живому существу принадлежал. Я глаз не сомкнул. Клянусь, здесь творится какая‐то бесовщина.
– Ты слишком впечатлительный, мой друг, но тут я с тобой согласен. Ничего хорошего не выйдет. Побудем здесь день-другой, затем вернемся в Белый город, подальше от необразованных деревенщин.
Я невольно покосился на перстень. Он остался лежать на прежнем месте, ослепительно дорогой в сравнении с потрепанным ремешком и скромным убранством комнаты. На деньги, вырученные от продажи украшения, мы могли бы безбедно жить несколько лет.
– Ванька! Ты не слушаешь!
Жесткая пасть вцепилась в воротник, сдернула с кушетки и вжала в холодный пол. Волк мотнул лобастой головой несколько раз, собрав мною пыль. Пожелай он моей смерти, она бы мгновенно пришла. Но Селио потрепал аккуратно и только обслюнявил кожу.
– Надо уходить. Я тебя очень прошу, – с нажимом сказал он, разжав челюсти и заглянув мне прямо в глаза. – Тут все неправильно. Мне… страшно.
«А вот это что‐то новенькое».
Однажды мы нарвались на последователей Холодной мамы, которые молятся о нескончаемой зиме. Но даже эти кровожадные безумцы, что пытались снять с нас кожу во имя вечной зимы, не смогли запугать гордого оборотня-перевертыша.
– Что случилось? Только не говори про чутье. Мы облазили половину деревень вокруг барьера берегинь. Нигде и намека на волшбу не было!
– Разве жители Фензино кажутся трусливыми? Их, по-твоему, легко напугать? – рассердился волк. – Они живут на границе с Кумельганскими лесами! Здесь не ходят дозоры богатырей или княжеские сотни!
– И? Чудовища их не пугают, а вот люди… Люди намного страшнее.
