– Я их и сам видел однажды.
– Ну, вы, разведчики, чего только не видите. Удивительно, как и целы остаетесь.
– Сам удивляюсь, – согласился разведчик, но от входа отошел подальше; за ним попятился и Вано, и, поколебавшись секунду, – Тамара. И без того материала достаточно, куда же больше?
Но Ильзе вошел в раж. Ему казалось, что следующая находка будет весомее, значимей и всю славу может получить другой, счастливчик, пришедший на готовенькое. А за ним останется репутация человека, остановившегося в шаге от величайшего открытия. Ему нужен успех, не маленький, значимый для сотни-другой специалистов, а такой, чтобы прогреметь на весь Марс, нет, больше – Землю. Кем был Рейтё, до того как отрыл Карьер? Человеком, которого знали дюжина сослуживцев. Для руководства же он оставался «эй, как вас там…». А теперь – начальник Базы, ежегодно летает на Землю, перевел туда семью и готовится там, на Земле, сменить Амбарцумяна, директора Института Марса. Случай? Нет, Рейтё шел к нему каждодневно. Могло ли не встретиться ему Колесо? Да, могло и не встретиться. Но мог ли Рейтё, найдя Колесо, не отыскать Карьер? Вот это уже вряд ли. Он, Ильзе, должен отыскать такое, что превзойдет все находки. Выпал случай – так держи, держи его, как того тигра. Пусть он кидается на кого угодно – ты, главное, не выпускай хвост.
Он мог приказать идти вперед разведчику. Да что разведчику – каждому бойцу своего отряда. Именно – бойцу, ведь Марс – это передовая науки. Только ведь
В бой идет отряд,
Командир впереди,
Алый бант горит на груди…
Ильзе включил фонарь на полную мощность. Белые мухи, как же. Что тогда он во тьме увидит?
Луч упирался в переплетение серых лиан, стволов, стоек и труб. Теплица. Или джунгли, только засохшие, как засыхает фикус в пустой, покинутой квартире.
Гербарий народного правосудия.
Давно уже Ильзе не чувствовал легкости Марса. Привык, примерился, это в первые дни скакал козлом. Но сегодня он ощутил гнет. По возвращении на Землю, говорят, первые месяцы не столько ходишь, сколько годишь… шагнул – и отдыхаешь, дух переводишь. Все втрое тяжелей кажется – и ходьба, и работа, и просто жизнь. Сейчас – словно Земля.
Но отступать не пришлось, не пришлось и сражаться. Пропал подвиг. Он, Ильзе, от подвигов не бегает, а это главное. Для самого себя главное.
– Никакой активности не наблюдается. Во всяком случае, на первый взгляд, – сообщил он. Голос хриплый, пересохший. Ничего удивительного, атмосфера такая.
– Мне присоединиться? – спросил разведчик.
– Нет нужды. Следите за флангами. – Какие фланги? как за ними следить? Но прозвучало хорошо.
Ильзе дошел до противоположной стены. Окошко, круглое окошко. Иллюминатор. Он потрогал. Похоже, стекло.
– В стене определяется отверстие округлой формы диаметром двадцать сантиметров, заполненное прозрачным материалом.
Ему и самому не понравилась суконная речь, но – так будет правильно. Не визжать, не захлебываться от восторга. Спокойный, деловой анализ.
– Вижу рядом прямоугольное отверстие. Дверь, конечно, дверь… – Он позабыл разом все правила. – Бред какой-то…
На двери была надпись. Никаких иероглифов или клинописи. Обыкновенные буквы. Кириллица. «Лаборатория № 2».
– Идите сюда, ко мне, – позвал он севшим голосом.
Вот тебе и открытие. Нашли старую базу. Просто забытую старую базу – и все. Почести… Земля… Он чувствовал себя гелиевым баллоном, вдруг налетевшим на колючку.
