При всей напряжённости службы ротного командира Борис Михайлович продолжил самостоятельную учебу, о чём советовали в академии: читал новые книги или военно-исторические разработки, особенно по Русско-японской войне. И не напрасно.
Генерал-губернатор и одновременно командующий войсками генерал А.В. Самсонов[42] требовал регулярных докладов от офицеров Генерального штаба в гарнизонных собраниях. Шапошников выбрал свою первую академическую тему: «Операция Второй русской армии под Сандепу».
На доклад штабс-капитана Шапошникова прибыл сам командующий войсками А.В. Самсонов. Обрисовав в полуторачасовом докладе операцию целиком, в заключение Шапошников сделал оперативные и тактические выводы. «Когда я закончил, Самсонов подошел ко мне и поблагодарил за хороший доклад».
Корпусным командиром тогда был старый генерал от кавалерии П.А. Козловский[43]. Однажды, во время посещения полка он спросил у солдата: «Скажи, братец, кто у вас командир полка?» Солдат, никогда не видавший в роте командира полка, не мог его показать. «Конечно, Козловский отлично знал, что Фёдоров (тогдашний командир Туркестанского полка) не бывает на занятиях, и здесь, что называется, «отвел душу», вежливо показав Фёдорову все его нутро».
Вскоре Козловский по возрасту ушел в отставку. А в 1922 году бывший корпусной командир пришел к Шапошникову, служившему в то время в Штабе Красной армии за советом. «Он преподавал тактику в Московской кавалерийской школе и начал глохнуть: не слышит, что спрашивают курсанты, – вот и хочет уйти на пенсию… Это была последняя встреча с замечательным человеком, который не оказался на стороне белых, а начал учить кавалерийскому делу красных курсантов».
Ченстохов. Первая кавалерийская дивизия
В ноябре 1912 года жизнь молодого офицера круто изменилась. Приказом по военному ведомству Шапошников был переведён в Генеральный штаб с назначением старшим адъютантом штаба 1‐й кавалерийской дивизии, дислоцировавшейся в городе Ченстохов. В следующем месяце высочайшим приказом он был произведён в капитаны.
Город Ченстохов[44] расположен на юге Польши, которая тогда входила в состав Российской империи. На горе стоит древний Ясногорский монастырь, где находится главная святыня Польши и всей Восточной Европы – Ченстоховская икона Богородицы. Судьба этой иконы связана со службой Бориса Шапошникова в этом городе. Вот что рассказывала впоследствии его невестка Слава Славатинская[45]. «Однажды к ним в штаб обратился городской глава Ченстохова: «Панове офицеры, помогите! У нас несчастье: похищена Ченстоховская икона». Как потом выяснилось, её хотели увезти в Америку и наняли похитителей. Шапошников разделил наших воинов на три отряда, и они бросились в погоню. Борису Михайловичу с его солдатами удалось нагнать похитителей, и он возвратил главную польскую святыню на место».
Когда генерал Войцех Ярузельский учился в Академии Генерального штаба СССР, то с поклоном благодарил Игоря Борисовича Шапошникова[46], который тогда руководил кафедрой стратегии: «Наш народ не забудет того, что сделал ваш отец для Польши».
* * *
По прибытии к месту назначения в Ченстохов офицер Шапошников представился начальнику дивизии В.А. Орановскому[47], который расспросил его об учёбе в академии и службе в Туркестане. «Оказалось, что в молодые годы он тоже служил в Закаспии. Во время нашей беседы в кабинет вошла жена Орановского, дочь бывшего главнокомандующего русскими армиями в Маньчжурии Линевича и пригласила нас завтракать. Вместо официального визита я сразу попал в семейную обстановку Орановского».
