И ведь правда – буду счастлива. Хоть один приличный человек среди этих всех… даже скунсами не назовешь! Чтобы не оскорблять животное!
А что профессия у него такая – глава тайной канцелярии при его величестве, так кто-то и этим заниматься должен. Тащить и не пущать. Не то всю страну растащат и запустят.
* * *
К ужину явился Благовещенский и был принят с улыбками всех домочадцев.
– Александр Викторович! – как родному обрадовался Ваня.
Петя просто повис у мужчины на руке, а мелкие что-то пискнули и согласованно направились проситься на ручки.
Я невольно загрустила.
Да, в доме нужен мужчина. Будь ты хоть трижды феминистка, а нужен… Особенно когда у тебя на воспитании аж четыре пацана разных возрастов.
– Мария Ивановна.
Мне достался поцелуй ручки и букетик фиалок. Я с благодарностью приняла и пригласила Благовещенского поужинать с нами.
– Признаюсь, я на это и рассчитывал, – признался он. – В моем доме пока еще нет кухарки, а есть то, что приготовит мой денщик, можно только в походе. И в ресторацию идти неохота было.
Я улыбнулась.
– Тогда вы пришли по адресу – и вовремя.
Подобные шуточки тоже уместны только между своими. Но Благовещенский уже и был для меня в числе «своих».
Ужин подали быстро, блюда радовали и вкусом, и запахом. Мужчины нахваливали кухарку, а Благовещенский послал ей на кухню рубль от щедрот.
Все было тихо, мирно и спокойно, пока в столовую не вошел очередной лакей.
– Мария Ивановна, вам доставили…
– Несите сюда, – со вздохом распорядилась я, отодвигая тарелку с ухой из стерляди.
Доставленным оказался букет потрясающей красоты.
Сиреневые ирисы, алые гвоздички, еще какая-то зелень, белые мелкие цветочки, все это смотрелось так… хотелось вставить букет в рамочку.
Нарисовать.
Хотя бы сфотографировать – и любоваться, когда придет плохое настроение.
К букету прилагалась большущая коробка с марципанами.
– Конфетки! – обрадовался Петя по-детски.
– А от кого? – тут же задумался Ваня. – Цыц, мелочь!
Петя надулся и засопел, но спорить не стал. Я поискала карточку.
– Всего одно слово. Прекраснейшей.
– И от кого это может быть? – нахмурился Благовещенский.
Я пожала плечами.
– От кого угодно. Могу лишь заверить, что я авансов никому не раздавала.
– Мария Ивановна, поймите меня правильно. Карточка абсолютно правдива. – Александр нахмурился. – Но все-таки хотелось бы знать – от кого?
– Мне бы тоже, – задумалась я.
А правда – от кого?
Что-то я не припомню в своей жизни мужчин с таким банальным стилем. Букеты, конфеты… ухаживания?
Безусловно, приятно. Но слишком уж внезапно.
Вряд ли я успела на кого-то произвести такое впечатление, Милонег мертв, цесаревичу не по чину, а кто еще?
Да и не прислал бы такое цесаревич, он бы просто распорядился, и пришел бы мне дежурный букет из алых роз. Страсть, восхищение, желание. А тут со вкусом подобрано, с фантазией…
Паранойя?
Да и ёж с ней!
– Есть ли возможность проверить марципан?
– Проверить?
– Не отравлен ли он.
Мальчишки поглядели с глубоким шоком. Благовещенский покачал головой.
– Вы не слишком передергиваете, Мария Ивановна?
– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – ответила я старой поговоркой еще моего шефа. Он, правда, другое слово употреблял, различающееся на одну букву, но то детали.
– Я могу попробовать. Но конфеты потом будут несъедобны…
– Да и черт с ними, – махнула я рукой. – Лучше несъедобные конфеты, чем беспокойная я. Или даже так…
Я выбрала с десяток конфет наугад из коробки и положила перед Благовещенским.
