Берта повернулась к залу, раскланялась, не удосужившись выплюнуть сигарету.
Макс приобнял миниатюрного контрабасиста.
– Доктора вы уже знаете. Его зовут Арнольд. Кроме медицины, он также пожарный, плотник, вышибала, уборщица и психотерапевт. Ненавидит алкоголь. Уничтожает его мгновенно, не жалея печени. Ближе к финалу он станет самым горизонтальным контрабасистом в мире! Не советую его обижать! Арнольд занимался боксом и потом, этот его контрабас… Вы удивитесь, насколько вместительной может быть ваша прямая кишка!
Поцеловав Арнольда в лысину, Макс перебрался к рыжей девице аристократического вида. Она сидела на краю сцены, нога на ногу, наяривала на потёртой скрипочке.
– А это Матильда! С раннего детства обожала скрипку. Большинство её соседей повесились! Исполняя быстрые пассажи, Матильда так сдвигает ноги… Предупреждаю, стоимость раздавленных очков заведение не возмещает! Характер нордический, стервозный.
У настоящих красавиц, впрочем, другого не бывает.
Макс поцеловал Матильду в идеальную коленку, девушка в ответ только фыркнула.
– Теперь о лучшем, что есть в Голландии и вообще в мире, то есть обо мне! Меня зовут Макс! Я шут! Страдаю эпилепсией, идиотизмом, биполярным расстройством и манией величия. Ещё у меня паранойя наоборот. Мне всё время кажется, что я кого-то преследую! Поэтому меня не берут в армию. Зато на гитаре я играю как безумный!
С этими словами конферансье отошёл в уголок, снял с подставочки гитару и залудил пассаж, целиком состоящий из шестьдесят четвёртых долей.
* * *
На первом этаже комендатуры есть камеры для предварительных допросов. Бено специально провели по коридору, чтобы он слышал, как враги нации сами рвутся рассказать, что знают, а чего не знают, то додумать.
– Скажите, а нельзя ли как-то застрелиться, минуя пытки? – поинтересовался Бено. – Нет? Очень жаль. Тогда передайте мои последние слова оркестру! Скажите, что все они ничтожества и позор классической музыки. Их место – в джазе!
Ему не ответили.
На первом этаже Бено не втолкнули ни в одну из камер. Процессия спустилась этажом ниже. Там не было заключённых, никто ни на кого не орал, только младшие офицеры сновали туда-сюда. На этом этаже тоже не остались, спустились ещё ниже.
На втором подземном этаже обитали красавцы-адъютанты.
– О, я понимаю! – сказал дирижёр. – Мы спускаемся всё выше и выше! На следующем этаже будут сплошные военные ангелы!
Самый нижний этаж почти безлюден. Лишь пара полковников прогуливалась в сверкающих лаком сапогах. Вход на этот этаж был оформлен в виде арки, украшенной растительным орнаментом. Охранника звали Петер. За его спиной висел флаг. Герб страны на флаге казался затейливым нимбом.
* * *
Полковник Бирке поднялся навстречу.
– Господин дирижёр? Безумно рад нашей встрече!
– А вот я насчёт радости ещё не определился.
– Я – ваш новый комендант. Хотите кофе?
Улыбка коменданта внушала некоторый оптимизм. Бено решился сказать главные слова:
– Это ошибка! Я ни в чём не виноват!
Комендант погрозил пальцем.
– Никогда не оправдывайтесь до обвинения. Звучит подозрительно. И мы никогда не ошибаемся. Нам нужны именно вы. Садитесь.
Бено присел на край дивана, взял пустую чашку и приготовился слушать очень внимательно.
– У нас к вам важное дело, – начал полковник. – Руководство партии решило поставить оперу.
– Оперу? Какая прекрасная мысль! Не ожидал от партии!
– Мы хотим поднять боевой дух наших доблестных героев.
