Машуня - страница 10

Баба Шура принесла свой капроновый платок.

– Ни разу не одёванный, новый… – кивнула, передавая тёте Люде. – Невестка на 8-е Марта прислала в подарок.

– Так подарок же? – засомневалась тётя Люда. – Опять же куда нам платок?

– Куда-куда? Разрежешь пополам, краешки аккуратно подпалишь, чтоб не сыпались. Глянь, какие два банта получатся?!

– Так опять же – подарок… невестки, – не унималась тётя Люда.

– И куда он мне? Помру, у меня белый в крапинку заготовлен.

– Баба Шура! – тут даже Машка подпрыгнула.

– Да ладно, ладно… не собираюсь покель…

В класс вошли втроём: учительница, тётя Люда и Машка.

– Вот, дети, знакомьтесь. Эта наша новенькая. Машенька Артемьева. Отличница, аккуратистка, – глянула на роскошные банты и до блеска начищенные туфли. – Берите пример. А сидеть она будет… – учительница осмотрела класс и не успела рта раскрыть, как с задней парты донеслось:

– Со мной! Я же двоечник. Вот и пусть подтягивает, раз отличница.

– С тобой, Протапов, кого ни посади, в двоечника превратится. А сядет Машенька рядом с Людой Ларионовой, на первой парте, прямо передо мной.

Тогда Машке казалось, что Машка-проститутка, как её обозвала Рита, это какая-то другая девочка, совсем не она. А она – Машенька Артемьева, отличница, аккуратистка. А ещё Машка боялась встретиться с теми девочками, которых видела раньше, когда жила с мамой и пряталась на чердаке. Но то ли девочки выросли и перевелись в другую школу, эта-то была восьмилетка, то ли переехали вместе с родителями в другое место… А, может, просто не узнали они друг друга.

Знакомство тёти Люды с завхозом интерната оказалось очень даже полезным. Как-то вечером Машка снимала с натянутой между тополями верёвки высохшие после стирки рубашки мальчишек. Рядом, на лавочке за дощатым столиком, где иногда мужики стучали в домино или тянули пиво из трёхлитровых банок и вели нескончаемые разговоры «за жизнь», вел разговор с соседом Георгий Федорович.

– Понимаешь, там, в интернате, списанной мебели – полный сарай. Столы, стулья, даже гардеробы есть. Сам видел. Завхоз говорит, пожарные предписание дали – вывезти к чёртовой матери.

– Ну? – неохотно и лениво отозвался сосед.

– Ставлю пол-литра. Ты же на грузовике работаешь! Вечером, как освободишься, загрузим и привезем к нам в сараюшку, ну, ту, что за домом.

– И на хрен тебе дрова? Печки сто лет, как у нас снесли.

– Отремонтирую. Нам и стулья, и шкаф нужны. Опять же кровати… Людка все уши прожужжала.

– Две.

– Чего? – не понял Георгий Федорович.

– Пол -литры две. И завтра вечером едем.

– Спасибочки, Василий! – засуетился и заволновался Георгий Федорович. Комната-то Машкина хоть и была в их распоряжении, да какое нашлось там тряпьё – пришлось выбросить. А из мебели только кровать с панцирной сеткой да круглый стол с тремя колченогими стульями остались. Стулья эти даже золотые руки Георгия Федоровича вернуть к постоянному пользованию не могли. Столько они драк и пьяных разборок пережили, что ни одной целой деревяшки не осталось. Уцелел только стол – массивный, из цельного дерева, пока даже Георгий Федорович не мог представить его отдалённое будущее.

А Василий хлопнул Георгия Фёдоровича по плечу:

– Не суетись… под клиентом, – Машку передёрнуло. В давнюю свою бытность, когда толклась на бетонке, ожидая пирожки, там и услышала. – А то третью поллитровку затребую, – икнул и ушел в подъезд. А куда? Свет в его окне так и не зажегся. Жена его сегодня во вторую смену работала, это Машка знала. Повела взглядом по окнам: ага, вот в этом окне шторку задернули, и тень мужика через неё нарисовалась. Ну и ладно! Её это не касается! Не касается! Схватила таз с бельём и кинулась к себе в комнату. А там дым коромыслом. Мальчишки спорят, какую сказку читать сегодня им на ночь. И доспорились! Как раз в момент, когда Машка вошла в комнату, один потянул за одну сторону, другой – за другую. Книжка пополам, пацаны по углам.