– Где ты его взяла?
– На кухне.
– В этой квартире? – Чем дольше Гарден смотрел на стакан, тем больше был уверен, что никогда прежде его не видел.
– Да.
– Из шкафа?
– Да. А в чем дело?
– За занавесками, да?
Он вытянулся на софе и внимательно рассматривал стакан в утренних лучах, проникавших в комнату через открытое окно. Это был самый обыкновенный стакан с прямыми стенками. Из чистого стекла, без пузырьков и вкраплений… Вот только дно… Толстое стеклянное дно. Там явно просматривалось странное пятно, темно-коричневое с красным. Форма пятна ни о чем не говорила. Но цвет… цвет был очень знаком – агат, оникс, гелиотроп, что-то такое. Это было странно – такой дефект не прошел бы мимо инспектора контроля качества… Если только это не было сделано специально.
– Все в порядке?
– Да-да. Я просто думал, что это за штука на дне моего стакана.
– Я что, дала тебе грязный стакан?
– Нет, я не о том…
– Мужчины! Живете как свиньи в хлеву и еще обвиняете женщин, если что-нибудь не совсем чистое.
– Да я не о том. Сэнди…
– А чья это квартира? – Сэнди уселась на подушки и игриво пнула его ногой. – Слишком опрятная, чтобы ее хозяином был мужчина, и слишком маленькая, чтобы с кем-то ее делить.
– Рони Джонс.
– Это он или она?
– Она. Одна моя знакомая.
– Та, от которой мне лучше держаться подальше?
– Не беспокойся. Когда она вернется и обнаружит, что здесь натворил мистер Мертвец, она будет готова скормить меня своим пираньям. Предполагалось, что я буду следить за ее барахлом – особенно за этими проклятыми рыбами.
– Пираньи? – Сэнди взвизгнула и подпрыгнула. – Где?
– Последний аквариум справа. Слава богу, он не разбился.
Сэнди подскочила к аквариуму. Три серебряные рыбы покачивались в ожидании.
– Чудесно! – выдохнула Сэнди. – Какие челюсти! Какие зубы! А эта Рони начинает мне нравиться. Она женщина моего типа.
– Ага. Пираньи придают особую значимость невинному увлечению аквариумными рыбами – если не считать того, что приходится надевать бронежилет, когда чистишь этот аквариум, и резиновые перчатки, если на руках есть порез или ты держал сырое мясо. Если тебе так хочется, в следующий раз можешь почистить его сама. Кстати, насчет «почистить», – продолжал Том, глядя на труп. – Как ты считаешь, не скормить ли его рыбам? Это позволило бы избежать многих неприятностей.
– Они, конечно, плотоядные, но не волшебные. Эти рыбки, конечно, могут сожрать труп, но только если они на свободе и их целая стая. А так каждая съедает всего лишь несколько унций мяса.
– А что же нам делать с этим?
– С рыбами?
– С телом.
– Думаю, самое лучшее – оставить его на месте.
– Но, – смешался Том, – как, где?
– Пусть эта Рони обнаружит его, когда вернется оттуда, куда она укатила.
– Она путешествует по Греции.
– Какая разница?
– А ты и я – нам куда деваться?
– Я знаю куда. Собирай вещи. Я подожду.
– А моя работа?
– Позвони и откажись. Мы найдем тебе другую, дорогой.
Том Гарден долго смотрел на труп, лежащий в луже воды из аквариума: водоросли запутались в длинном плаще и кольчужной рубашке, голова была наполовину отрезана фортепианной струной. Том живо представил себе объяснения в полицейском участке: труп в квартире, где Гарден официально не живет и почти никому не известен, ведь днем он обычно спит; а если учесть, что спасение пришло от таинственного соседа по имени Итнайн (что по-арабски означает «два», то есть, стало быть, вообще не имя), которого он никогда раньше не видел, то занесение этого случая в графу «Странные совпадения» базы данных криминальной полиции Босваш Метрополитен – дело ближайших часов. Предложение Сэнди начало обретать смысл.
