Маска Зверя. [история чёрного серебра] - страница 11

Саша шагнул вперед, за тяжелую, плотную завесь, и оказался в небольшом, отдельном помещении – не то чтобы кабинете, а скорее небольшой гостиной.

В центре стоял накрытый стол (разумеется, без мяса или рыбы), а вдоль стены располагались удобные кресла и кушетки. На одной из них сидели дамы – смуглая Кэт и две Саше не знакомые: одна – с золотистой кожей, темными глазами и волосами и величавой осанкой, вся в тяжелом вишневом бархате, а с нею другая – стройная и хрупкая, с огромными голубыми глазами, с кружевной лилией в волосах, в светлом платье и газовом шарфике. Эта точно была парижанкой – когда Саша вошел, она что-то бойко и очень эмоционально рассказывала окружающим по-французски.

Поодаль в кресле сидел тщедушный юноша, похожий на студента: густые каштановые волосы всклокочены, ботинки стоптаны и затянуты пылью, одежда (брюки, белая рубашка с высоким воротом и старый сюртук) слегка помята и кое-где заштопана, взгляд – диковатый, но внимательный одновременно. На шее у него висел черный вязаный шарф, уже износившийся и потертый. Несмотря на общую странность образа, юноша был даже красив – изможденность истончила его черты, придала бледность коже.

Между ним и дамами стоял вполоборота к двери высокий светловолосый мужчина с военной выправкой, одетый хоть и не в форму, но на военный манер. Вначале Саше показалось, что он замечательно хорош мужественной нордической красотой, но, стоило тому обернуться, то едва сдержался, чтобы не отвести тут же взгляд в смущении – через всю левую половину лица мужчины шел глубокий грубый шрам. Левого глаза не было вовсе, а пустую глазницу закрывала кожаная нашлепка на ремешке, скрывающемся под волосами.

Разумеется, тут же стояли Саймон Мейерс и Филипп Лорел – оба радостные, чуть взволнованные.

Едва Саша вошел и полог сомкнулся за его спиной, все голоса смолкли, все взгляды обратились к нему.

Марк чуть сжал плечо своего подопечного и вывел его еще на два шага вперед.

– Александр, – коротко и отчетливо представил он его.

Затем римлянин по очереди стал называть Саше всех присутствующих. А юноша отчаянно старался не показать своего изумления от каждого имени, от каждой фразы, и ничем не выдать легкую дрожь.

– Кьяра Безаччо. Родилась во Флоренции, затем вышла замуж и приобщилась к нашему скромному сообществу в Венеции. В общем, прекраснейшая дочь Италии. – (Кьяра величаво кивнула в знак приветствия, улыбнувшись комплименту.) – С ней – ее верная юная спутница Делия Дево. Слышал ли ты, Александр, о Гранд Опера в Париже?

– Разумеется, слышал.

– Так вот, этот дворец муз еще не был построен, а мадемуазель Дево уже порхала в лучах газовых светильников в театре на улице Ле Пелетье.

Делия, не сдержавшись, поднялась с кушетки и сделала прелестный, изящный реверанс.

– А эти достойные господа – наш милый брат Родриго, бывший пёс Господень, Domini cane, и его юный спутник лейтенант Джеймс Бартон. Не считая тебя, Александр, Джеймс – самый младший среди нас.

Вдруг Родриго поднялся со своего кресла и устремился к Саше – все с тем же полубезумным взором и распростертыми объятиями. Гимназист еле успел вдохнуть, прежде чем костлявые руки сгребли его, сжали, как в тисках. Родриго судорожно и пылко пробормотал что-то на испанском, прибавил по-английски «Dear child», поцеловал юношу в щеку своими ледяными губами, холоднее которых был только его же нос, и отошел в сторону с поникшей головой.