– Бежим! – скомандовал Алан, толкая Эмили вперед.
Они побежали, спотыкаясь о корни деревьев, продираясь сквозь кусты. Их преследователи были быстрее, сильнее, безумнее. Они не знали усталости, не знали страха. Они были машинами смерти, ведомыми лишь жаждой уничтожения.
Алан оглянулся. Они настигали их. Их было слишком много. Он знал, что они не смогут убежать.
– Эмили, спрячься! – сказал он, толкая ее в густые заросли кустарника. – Беги как можно дальше!
– Нет, папа! Я не брошу тебя! – закричала Эмили, пытаясь вырваться из его рук.
– Ты должна! – закричал Алан в ответ. – Ты должна выжить! Это мой последний приказ!
Он оттолкнул ее, и она, споткнувшись, упала в кусты. Алан встал на ее защиту, вытащив из-за пояса свой верный медицинский скальпель. Это было жалкое оружие, но это было все, что у него было.
Зараженные набросились на него. Он сражался отчаянно, пытаясь защитить свою дочь, защитить последний оплот надежды. Он наносил удары, уклонялся, отбивался, но их было слишком много. Они валили его на землю, рвали его одежду, кусали его плоть.
Алан закричал от боли, но не сдавался. Он знал, что должен продержаться, дать Эмили время убежать.
Наконец, силы оставили его. Он почувствовал, как его тело пронзает острая боль, как кровь заливает его лицо. Он увидел, как над ним нависают искаженные лица, красные глаза, оскаленные зубы. Он услышал их рычание, их злорадный хохот.
А потом – тьма.
В зарослях кустарника Эмили зажала рот рукой, чтобы не закричать. Она слышала крики отца, видела, как его терзают зараженные. Ее сердце разрывалось от боли и ужаса. Она знала, что должна бежать, что это ее последний шанс. Но она не могла заставить себя оторвать взгляд от этой страшной сцены.
Наконец, все стихло. Она услышала лишь удаляющееся рычание зараженных. Она знала, что ее отец мертв.
Она вылезла из кустов, дрожа всем телом. Слезы катились по ее щекам. Она подошла к телу своего отца, изуродованному и окровавленному.
– Папа! – закричала она, падая на колени. – Папа, прости меня!
Она обняла его тело, плача безутешно. Она потеряла все. Свою мать, Лену, Виктора… и теперь – своего отца. Она осталась одна. Совсем одна.
Она долго сидела рядом с телом своего отца, пока не почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Она подняла голову. Из темноты леса на нее смотрели зараженные.
Они не были прежними. Они были более сильными, более агрессивными. Они были мутировавшими, озлобленными, ведомыми лишь жаждой уничтожения.
Она поняла, что они не дадут ей уйти. Они пришли за ней. Они пришли, чтобы закончить то, что начали.
Она встала, вытерла слезы и посмотрела им в глаза. Она больше не боялась. Она устала бояться, устала бежать, устала терять.
– Я готова, – сказала она, ее голос звучал тихо, но твердо. – Забирайте меня.
Зараженные бросились на нее. Она не сопротивлялась. Она просто стояла, закрыв глаза, ожидая неизбежного.
Мир погрузился во тьму. Надежда умерла.
На этом история Алана и Эмили Хендрикс заканчивается. Это был конец. Конец их борьбы, конец их надежд, конец их жизней. Конец маленькой истории в большом, жестоком мире, который, казалось, сам себя приговорил к самоуничтожению. И, возможно, это было справедливо. Возможно, человечество, создавшее такое зло, не заслуживало другого финала. Заката, а не рассвета.
