– Не расстраивайся, Робби, скоро всё заживёт, – ласково говорил Адальберт, поглаживая кузена по щеке. – Хочешь, пойдём поиграем? Точно! – он схватил Роберта за руки. – Я вчера видел в канаве головастиков. Их там, наверное, штук сто! Пойдём, посмотрим?
– Скоро будет дождь, господин, – строго сказала кормилица.
– Значит, головастики выплывут поближе! Пожалуйста, Хильда, можно? – Адальберт даже подпрыгивал от волнения.
– Граф Рудольф будет ругаться, если вы с Робертом перепачкаетесь.
Адальберт тут же помрачнел. Роберт шмыгнул носом.
– Тогда… – Адальберт задумчиво поджал губы. – Тогда мы можем… Придумал! Давай возьмём подушки, одеяла и построим крепость, и ты будешь её осаждать, а я защищать.
– Лучше давай вместе её осадим, – ответил Роберт, небрежно вытерев лицо рукавом.
– Хорошо, давай вместе.
Когда к мальчикам вошла служанка, комната действительно напоминала поле битвы. Тут и там были разбросаны подушки, Роберт прыгал на кровати, Адальберт лежал на полу, замотавшись в покрывало. Оба громко смеялись. Преодолев желание вскрикнуть от увиденного беспорядка, служанка спокойно объявила, что мальчиков ждут к ужину.
– Не-пой-дём! – весело отчеканил Адальберт.
– Да, не пойдём! – подхватил Роберт.
– Но…
– Мы не хотим!
Адальберт выпутался из покрывала и вскочил на кровать к кузену. Они с Робертом стали дружно прыгать и, дразнясь, повторяли: «Не хотим! Не хотим!», – и только заливистый смех прерывал эту нескончаемую тираду. Молодая служанка пару раз попыталась что-то сказать, но, не решившись поднять голос на господских детей, лишь вздохнула, махнула рукой и вышла.
Только мальчики стали праздновать победу, обнявшись и продолжая прыгать, в комнату вошла графиня. Это была красивая женщина со светлыми вьющимися волосами, мягким лицом, на котором всегда покоилась лёгкая улыбка, но также с уставшими глазами. Многие замечали, что графский сын был похож именно на Анну. Адальберт протянул руки к матери, и она, умилённо улыбнувшись, подхватила сына, хоть в свои восемь лет он уже был для неё достаточно тяжёлый. Адальберт поцеловал графиню в щёку и уткнулся в её плечо.
– Мальчики, когда зовут к ужину, надо прекращать игру и спускаться в зал, – сказала графиня.
– Не хотим! – всё так же задорно продолжал Роберт.
Мать со вздохом опустила Адальберта и протянула руку к племяннику. Роберт тут же остановился и, пристыженно потупив взгляд, вложил руки ей в ладонь. Графиня провела по щеке Роберта, обеспокоенно всматриваясь в так и не сошедшую красноту. Роберт резко отвернул голову от тёти.
– Мама, зачем отец ударил Роберта? – спросил Адальберт, обнимая мать сбоку.
– Он не хотел, так вышло само собой. Рудольф всех нас очень любит, правда! Он хочет, чтобы мы жили безбедно, и очень переживает, если этому что-то… мешает. Вы ещё маленькие, но постарайтесь понять: вашему отцу и дяде сейчас нелегко. На него столько свалилось… Нужно поддержать его, ладно? И не сердиться, если кажется, что он зол на вас. На самом деле он всё равно любит вас, просто волнуется.
Адальберт взглянул на кузена, увидел, как тот напряжённо сдвинул брови, и понял, что такой ответ его не устроил. Графский сын и сам только сильнее запутался: если любишь, разве захочешь сделать больно? Мама, должно быть, что-то неправильно сказала – такое бывает, Адальберт сам иногда думает одно, а говорит совсем другое.
– А то письмо? Оно от дяди?
