Так вышло, что с Егором у Кирилла сложились прекрасные отношения с самого первого дня. По иронии судьбы, когда Кирилл впервые вошел в свой новый класс и был представлен классным руководителем остальным ученикам, его посадили за парту рядом с Егором, и они проболтали с ним все уроки напролет. И кто знает, возможно, это первое знакомство и сблизило их тогда. Уже через несколько дней после этого, когда другие ребята еще совершенно не знали Кирилла и относились к нему с явным подозрением, Егор общался с ним так, словно они были старыми друзьями. И с тех пор между ними завязалась настоящая дружба. И даже окончив школу и поступив в разные институты, они не потерялись, а продолжали постоянно общаться друг с другом.
В последние два года, устав от нудного офисного распорядка, Кирилл перешел в одну из московских коллегий адвокатов. Через некоторое время он получил статус адвоката, и в настоящее время работал самостоятельно, оказывая юридические услуги тем клиентам, которых «наработал», будучи еще подневольным, или, как это принято сейчас именовать, штатным юристом на предприятии. Адвокатская работа давала Кириллу возможность самостоятельно планировать свое время, что ему, безусловно, очень нравилось, но отсутствие постоянного дохода формировало в нем ощущение нестабильности. И Кириллу все время приходилось балансировать между этими двумя противоречивыми и взаимоисключающими явлениями: иллюзией свободы и обманчивым чувством стабильности. До настоящего времени победу одерживала иллюзия свободы.
Но как бы там ни было Кирилл все же не был связан обязанностями полного рабочего дня и вполне мог быть свободным в любой будний день прямо посередине рабочей недели.
– Ну, куда он там запропастился, – выругался про себя Егор, продолжавший слушать длинные и безответные телефонные гудки, держа возле своего уха телефонную трубку.
И в этот момент на другом конце провода трубку наконец-то сняли, и Егор услышал сонный, немного хриплый голос Кирилла.
– Доброе утро, Кирюша-а-а-а-а-а, – произнес Егор, специально и манерно растягивая букву «а».
Егор знал, что именно так обращается к Кириллу его родная бабушка, живущая где-то в Ивановской области, и что это обращение кажется ему очень провинциальным или, как он выражается, колхозным. Поэтому, когда Егор хотел подшутить над своим товарищем, он обращался к нему именно так.
– А-а-а, – отозвался сонный Кирилл, – здорово, Гора.
В свою очередь Кирилл иногда называл Егора Горой. Это имя он придумал самостоятельно, случайно и очень давно. Логика же происхождения этого странного прозвища шла непосредственно от имени Егор и была такова: Егор – Егорка – Горка и, наконец, сокращенно – Гора.
– Ты чего, все еще спишь? – поглядывая на свои новые часы, стрелки которых неумолимо ползли к двенадцати, недоуменным тоном спросил Егор.
– Уже не сплю, потому что ты меня разбудил и прервал прекрасный, между прочим, сон, – спокойно и немного иронично ответил Кирилл.
– Да ладно тебе, сон. Ты вообще в курсе того, что сегодня, между прочим, первый день Масленицы на Руси. В курсе ты или нет?
– Ну, в курсе, да, – лениво пробурчал в трубку Кирилл, – и что с того?
– А то с того, – передразнивая сонный голос Кирилла, ответил Егор, – что через час, не позднее, – на этом слове Егор сделал особенное ударение, – мы должны быть с тобою в селе Коломенском, чтобы достойно встретить приход Масленицы.
